За плечами у странника ноша свободы,
долгий путь коротает молчаньем равнин,
далеко на столетья уставшие годы
перед жизнью и смертью пророчат — один.
И зимой, и весной, поздней осенью, летом
заблудившийся ветер меж веток дерев
песню песней поет. Это было. И где-то
тишина, до звенящей до боли засев,
обнаженную землю еще согревает,
между прошлым и будущим — здесь и сейчас,
там на пашне хлеба, колосясь, поспевают,
на холме, в храме высится иконостас.