Барбара Брыльска бедная, несчастная, старая больная женщина! Ей надо что-то сказать плохое про Россию (польская актриса советовала уехать из России Лии Ахеджаковой, потому что ей «не дадут спокойно жить эти проклятые богом люди»). На ее слова сегодня реагировать не надо-это Польша. Она обязана это была сказать. Ее надо пожалеть, мы, русские, богатые и щедрые. Помню, в советское время она приезжала и привозила сюда целыми кипами лифчики, трусики, чулки. И одна ассистентка это все продавала. Я не покупала принципиально. Брыльска выручала деньги за всю эту продажу, а потом ехала в комиссионный магазин, покупала картины русских художников и увозила их в Польшу. И потом очень много приезжала и зарабатывала здесь, точно называла сумму в долларах, которую ей платили.

Женщина, которая поет, пела прекрасно. Я бы имела смелость ей посоветовать вспомнить своего однофамильца Емельяна Пугачева, который встал на лобном месте, на Красной площади. Он поклонился перед народом и сказал: «Прости меня, народ православный». У Пугачевой папку звали Борух! Борух! А она: «не холопка и не раба», переименовала папку в Бориску. Бориска-славянское имя. Алла не Боруховна, а Алла Борисовна. Не раба и не холопка, а русской захотела быть?! Такая же история у Лии Меджидовны-папка был Нахим. Она взяла отчество Меджид-своего отчима, чтобы не говорили про неё ничего. Страна находится в тяжелом состоянии. И, как можно плохо говорить про страну, говорить плохо про русских? Родилась, воспитывалась, училась, играла для русских. Без чести и без совести.

Каждый человек чем-то талантлив, но у многих так складывается жизнь, что люди, прожив её, так и не могут развить свой талант.

Мои родители и мои близкие друзья, которые знают меня достаточно давно, называют меня Витей. Другие Димой. По паспорту, и по самоощущению я Дима. Дмитрием звали моего деда, которого я очень любил. По-моему, мы живем в том временном отрезке, когда имя человека совершенно неважно. Незнакомым я могу представиться и Алексеем.

Это проект, который я делаю для души и на свои деньги. Я пишу музыку и хочу издать альбом. Это возвращение к самому себе, наверное. Потому что Витя был очень стеснительным мальчиком. Когда ты берешь другое имя, ты чувствуешь себя раскованнее, смелее. Очень трудно реализовываться, когда рядом много людей, видевших твои промахи. Для меня было важно, чтобы люди видели только мои успехи и победы. Не хочу делать что-то в полноги.

Я рос очень громким ребенком, поэтому воспитатели в садике меня не любили. А дети не любили, потому что я все у всех съедал. Когда мы приходили к кому-нибудь в гости, я первым делом бежал на кухню и просил мяса. Мама говорила: «Боже, как стыдно! Мы ведь его специально перед самым выходом из дома накормили!»

Не всегда, потому что они сами себя в обиду не давали. Даже сами меня защищали порой в силу своего материнского инстинкта. Я же всю школу был достаточно мелким, поздно вытянулся. Хотя драки, конечно, были!

В полусознательном. Дело было в детском саду на утреннике. А потом уже было выступление в сознательном возрасте, когда я уже учился в школе. Помню, стоял за кулисами, меня так жутко трясло, что я даже убежал. Меня поймали, нашли, вернули, какая-то дама мне сделала массаж пальцев, что, кстати, помогло справиться с волнением. Потом я вышел на сцену, стоял неподвижно с огромными глазами и пел.

Учиться в Гнесинке было моей мечтой: еще учась в школе, я писал туда фанатские письма с вопросами о том, что нужно сделать, чтобы туда поступить. Разумеется, никто на них не отвечал. После школы я поехал туда и поступил, несмотря на небольшой конкурс: 45−50 человек на место. С самого начала учебы педагоги мне прочили карьеру оперного певца, но я понимал, что быть великим тенором мне неинтересно. Я слушал другую музыку, и пел другие песни.

Мама более благосклонно, чем папа. Отец всегда с иронией относился к тому, что я делаю, вечно подтрунивал надо мной, и это меня всегда заводило. Он всю жизнь работал с цифрами и чертежами и, разумеется, мечтал, чтобы я стал кем угодно, только не артистом.

Всё началось после конкурса на ТВ: «Молодые голоса Кавказа». Прохожу как-то мимо местного дома культура, там стоят девчонки, пацаны. И вдруг слышу: «О, певец!» Бровь у меня взлетела. Славой, я упивался, особенно поначалу!

Успешный артист-это артист, который никогда не позволяет себе отлучиться от своей деятельности надолго. С одной стороны, это плохо, потому что не предполагает никакой личной жизни, а лишь сплошное служение искусству. Поэт в России больше чем поэт. Артист в России больше чем артист.

После смерти Айзеншписа меня стали рвать на куски. Теоретически можно было пойти куда угодно. Например, к Иосифу Пригожину, тем более что он предлагал. Но в то же время меня стали «грузить» беседами о каких-то бумагах и контрактах, а я в этом совершенно ничего не понимал. Я знал одно: мне нужно работать. Мы тогда уже были знакомы с Яной, в чем-то я даже с ней советовался. А потом она сама предложила свою помощь. Так и срослось.

Мы выбираем девушек с харизмой. Тех, кому через экран удается передать настроение. Так, что шанс есть всегда, и у всех.

У нас была такая любовь, что дышать становилось тяжело.

И сейчас думаю, что в принципе, это не какая-то дурацкая или недостижимая мечта. Мечтать нужно, пусть даже о том, что несбыточном. Зато твоя мечта будет для тебя горизонтом, к которому ты будешь идти. Я мечтаю пожить в другой стране какое-то время. Наверное, в Европе. Может, даже в Риме. Другое дело, что с каждым новым прожитым днем появляется цепочка опасений и страхов, которые не позволяют тебе всё бросить и уехать.

В детстве я был очень бойким. В саду со всеми задирался, отбирал игрушки и еду, не давал спать, а в мороз решил однажды лизнуть столб и тут же прилип к металлу, а в школу пошёл уже в Кабардино-Балкарии, куда мы переехали с семьёй.

В 2018 году я встретил свою первую любовь, и между нами снова вспыхнули чувства, когда она сказала о своей беременности, я был на седьмом небе от счастья. Я рассказал всем друзьям о предстоящем отцовстве, а всего через несколько недель она почувствовала сильные боли, и случился выкидыш, она потеряла детей. У нас должна была родиться двойня, но спустя время ситуация повторилась, она снова забеременела, и на третьем месяце у неё снова случился выкидыш. Невозможно было смотреть друг другу в глаза. Я пришёл к выводу: лучше вообще не создавать семью и не испытывать жгучую боль.

Ты так же хреново шутишь, как и готовишь.

Во мне есть энергия, которая может заразить и увлечь. Значит, я хороший в энергетическом смысле человек.