Личность всегда живет в мире, населённом другими личностями, «я» составляет единое целое с другими, а другой — с «я». Личность — это внутреннее содержание, нуждающееся в том, чтобы выходить вовне. Это ни в коей мере не говорит об отрицании «я»: чем больше мы по-настоящему любим других в истине, тем больше мы любим самих себя, чем больше мы любим самих себя, тем больше мы любим других.

Идея будущего, чреватого бесконечными возможностями, богаче самого будущего. Вот почему в надежде больше прелести, чем в обладании, во сне — чем в реальности.

Надежда доставляет нам большое удовольствие, но это удовольствие столь интенсивно потому, что будущее, которым мы распоряжаемся по своей воле, предстает одновременно во множестве форм, одинаково заманчивых и одинаково возможных.

Интуиция — это ставший бескорыстным инстинкт, способный рефлектировать по поводу собственного объекта и неопределенно наполнять его.

Дело в том, что каждый мыслитель, каждый философ в тот момент, когда он вынужден отказаться от своей односторонней интеллектуальной деятельности по практической необходимости, немедленно возвращается к общей точке зрения человечества.

Я думаю, что два человека с сильными взглядами могут ценить друг друга еще больше.

Мудрость сохраняет чувство ошибочности всех наших взглядов и мнений.

Если даже человек — мыслящее существо, то он все же далек от того, чтобы быть созданием, существование которого заключается в мышлении.

Общечеловеческой морали не существует… Существует столько же моралей, сколько и культур…

Нет никаких вечных истин. Каждая философия есть выражение своего, и только своего, времени.

Какую бы власть я ни имел над моими собственными мыслями, я нахожу, что идеи, действительно воспринимаемые в ощущении, не находятся в… зависимости от моей воли. Когда я открываю глаза при полном дневном свете, то не от моей воли зависит выбрать между видением или невидением, а также определить, какие именно объекты представятся моему взгляду; то же самое относится к слуху и другим ощущениям: запечатленные ими идеи не суть создания моей воли. Существует, следовательно, другая воля или другой дух, который производит их.

Ни наши страсти, ни идеи, образуемые воображением, не существуют вне нашей души.

В целом я склонен думать, что если не всеми, то большей частью тех затруднений, которые до сих пор занимали философов и преграждали путь к познанию, мы всецело обязаны самим себе; что мы сначала подняли облако пыли, а затем жалуемся на то, что оно мешает нам видеть.

Когда вам скажут: «Простите, что заставил вас ждать», — смело отвечайте: «Вам незачем извиняться, я не ждал. Я просто стоял тут, радовался жизни — радовал себя».

Когда вы принимаете то, что есть, каждое мгновение становится лучшим мгновением вашей жизни. Это и есть просветление.

Счастье, зависящее от вторичного источника, всегда поверхностно.

Содержание нашего сознания — это общая основа нашей человечности.

Вселенная существует в длительности. Чем больше углубляемся мы в природу времени, тем лучше мы понимаем, что длительность означает изобретение, творчество форм, непрерывное изготовление абсолютно нового.

Каждый из нас принадлежит себе так же, как и обществу. Если наше сознание, действуя в глубине, раскрывает для каждого из нас, по мере нашего дальнейшего развития, все более оригинальную личность, несоизмеримую с другими и к тому же невыразимую, то на внешнем уровне мы находимся в непрерывном контакте с другими личностями, подобны им, соединены с ними дисциплиной, создающей между ними и нами взаимную зависимость. Значит ли это, что расположиться в этой социализированной части самого себя есть для нашего Я единственный способ прицепиться к чему-либо прочному? Это было бы так, если бы иначе мы не могли избежать жизни, полной импульсивных побуждений, причуд и сожалений. Но в глубине самих себя, если бы мы умели искать, мы обнаружили бы, возможно, равновесие иного рода, еще более желательное, нежели равновесие поверхностное.

Моральная одержимость привносит в добродетель дух собственности и чаще является преградой на путях развития нравственности, чем открывает их. Чем меньше с самого начала я буду озабочен проблемами нравственности, тем лучше.