Возможно, это — счастье, да. Когда перед началом многообещающего лета, в саду цветущих яблонь, у ручья, от взглядов посторонних скрыта встреча двух влюбленных. Пока еще прохладный, терпкий ветер играет с прядями каштановых волос и обнимает страстно ее плечи, черт возьми, почти соперник. Стрекозы-изумруды в танце брачном не заметят их, и, впрочем, где любовь, там место существует только для двоих. Кудрявые обрывки облаков на миг лишь затмевают солнце, и мир сосредоточен между двух, горящих от желания, сердец. Ладони влажные и сладость спелых губ, черешни ранней вкус, букет дурманящих пионов. И до заката не расстанется влюбленная, готовая кричать от счастья, пара. Вчера была объявлена война, там где-то далеко, и это не волнует их, в тот день, когда весь мир на миг затих, чтоб не тревожить первую любовь.

Смотри — луна, украв у солнца свет,
Сквозь легкий шелк по небу мчится.
Я на свои вопросы не могу найти ответ,
Напрасно вглядываясь в каменные лица…

Моя дочь-моя сообщница, моя копия и совсем не похожая одновременно, моя подруга, мой критик, моя… И совсем свободная.

Я всегда знаю: дети — не наша собственность. Уважать их — уважать себя!

Когда сНежный апрель за окном и томное воскресение обнимает бархатом и уютом дома.
Когда не хочется электрического света, и свечи мягко потрескивают в бликующем стекле подсвечников.
Когда продольные полосы от фар случайной машины рисуют узоры на мокром асфальте во дворе.
Когда тепло внутри… не важно, что там с погодой.

Хорошего Вам вечера.

Сумерки. Синева неба угасает с каждым глотком охладевшего кофе. Ночь поглощает город. Горят старые, почти не рабочие уличные фонари. Но все равно темно. Темно… Мысли затуманены. Мне нравится эта темнота. Гаснет свет. Во всём городе. Часы начинают отсчет… Удар. Два. Три… Двенадцать ночи… Полночь…

«Великая суббота, вечер. В доме тихо, все прилегли перед заутренней. Я пробираюсь в зал — посмотреть, что на улице. Народу мало, несут пасхи и куличи в картонках. В зале обои розовые — от солнца, оно заходит. В комнатах — пунцовые лампадки, пасхальные. Постлали пасхальный ковер в гостиной, с пунцовыми букетами.

Сняли серые чехлы с бордовых кресел. На образах веночки из розочек. В зале и в коридорах — новые красные дорожки… на пуховых подушках, в столовой на диване, — чтоб не провалились — лежат громадные куличи, прикрытые розовой кисейкой, — остывают.

Пахнет от них сладким теплом душистым… Отец надевает летний пиджак и начинает оправлять лампадки…

Он ходит с ними по комнатам и напевает вполголоса: «Воскресение Твое Христе Спасе. Ангелы поют на небеси», — и я хожу с ним. На душе у меня радостное и тихое, и хочется отчего-то плакать…"

Пусть у каждого из нас загорится в сердце огонек добра и милосердия!!! И пусть в наших душах поселится навсегда любовь, тепло и всепрощение! Ведь только наша доброта сможет спасти Мир! Очень хочется в это верить!!!
Счастливой Пасхи, дорогие !

— Папа, а что такое мафия?
— Это нехорошие люди, которые заставляют тебя вести
себя тихо, а если ты не подчиняешься, они тебя наказывают.
— Училки, что ли?

— Стих! — ультимативно потребовала она.

— Зачем? — изумленно вытаращил глаза красавец.
Читать стихи сейчас, в подобной щекотливой ситуации… Вы что, ненормальная?

— Стих — это глагол, — поясняюще прошипела она. — Быстро стих и упал на пол.

Середина апреля — время последнего затишья перед расцветом природы, время, когда город замирает и готовится набросить на себя яркий флер волшебных весенних красок.
Время ожидания чуда…

«До скорого» — как я ненавижу это выражение! На меня, которая панически боится потерять людей, эти простые слова навевают тоску. Они означают: не известно, когда состоится встреча. Подразумевается, что все решит случай. Это невыносимо. Я хочу быть уверена, что увижу тех, кем так дорожу. Только в этом случае я смогу спать спокойно. Я должна знать, когда именно мы увидимся. Никогда не следует говорить: «До скорого», нужно уточнять: «Встретимся через неделю» или «Увидимся через два дня», а еще лучше: «До встречи через 18 дней, 16 часов и 23 минуты».

Мобильник — новая современная форма бестактности.

Утро… кофе … бутерброд…

Аккуратный прямоугольник зернового хлеба обильно покрыт голубым сыром. Светлая кремовая масса с деликатно рассыпанными голубыми прожилками заставляет почувствовать лёгкий трепет, сопровождаемый предвосхищением тонкой солёности и терпкой остроты на кончике языка.

На рассыпчатом удовольствии — гладкое пятно, принесенное с далёких лугов, надежно выдержанное и сохранившее аромат цветочного нектара, свежего воздуха и яркого солнца — ложка золотистого мёда.
Сразу над мёдом — тонко нарезанное яблоко кораллового цвета. Почему-то при взгляде на изящные ломтики на ум приходят далёкие города Персии, впитавшие в себя ноты ароматной пахлавы, печенья с кардамоном и миндальных лепестков.

Бессонница — дама ревнивая, она заставляет о многом забыть.

Закрой глаза и сделай медленный вдох.
Послушай себя.

Пожалуй, пришла весна.
Неприкаянность, наполненность, калейдоскоп.
Старый свитер, который знает касание моей кожи, пропитан запахом ветра, благовоний и солнца.
Холодно…
Задерживаю дыхание. Даю холоду проникнуть в теплое, живое, просочиться в меня — это сейчас приятно, когда внутри столько света и игры.
Иду и глупо улыбаюсь, зная, что эта секунда конечна и очень хрупка, зная, что любая мелочь разрушит симфонию гармонии, сложившуюся из звуков ветра и города, из биения сердца, из дыхания, из ритма шагов.

Одежда обнимает тело.
Рисует ветер круги.
Это просто миг живого…

Тот ещё лицемер эта наша весна. Травка не зеленеет, солнышко не блестит, ни намёка… Одна затвердевшая на холоде грязь. У-у-у, ненави…
Вы не подумайте ничего такого, я действительно люблю весну. Особенно когда в апреле начинаются первые тёплые дожди и всюду пахнет… осенью. Да, пожалуй, весна — это бесцветная осень. И вроде бы такое время даже нужно — чтобы природа отдохнула, успела навести новых красок перед летом. Но чёрт — как иногда тошнит от этой хлюпающей серости вокруг; будто попал в болото, которое затягивает в трясину на удивление не тебя самого, а цвета со всей округи.
Под ногами смачно хлюпает грязь очередной невысохшей лужи. Блин. Да и тебя самого это болото тоже затягивает. Полностью, к счастью, не может, но активно пытается если не затянуть, то хотя бы облапать.
Ну нет уж. Извини, Вселенная, но я только сегодня достала пальто из шкафа и пока ещё не готова его испачкать.

Какая круглая луна…
Какая сладкая бессонница…
И улыбается душа-
Она одна, одна виновница…

весной ты куришь все больше.
весной ты просто не спишь.
ты плачешь весной в подушку
и ждешь оттаявших крыш.
ночами ты смотришь в окна.
ночами ты ищешь свет.
ты можешь пить чай, но лучше
коньяк, если чая нет.
зачем-то включаешь аську
кого-то по-прежнему ждешь.
обратно часы не ходят,
но ты всем назло пойдешь.
за окнами плачет небо
сбивает дым в облака
… показать весь текст …

Все-таки надо не только делать добро самому, но и позволять другому делать что-то для тебя. Отказываясь принимать то, что искренне тебе предлагают, ты отнимаешь у человека радость доставлять радость. Умение не только дарить подарки, но и их принимать — это тоже, как ни парадоксально, не всем дано.

Предавать не сложно, если ввести в привычку. Сложнее выключить совесть, перерезать глотку сожалению, задушить порядочность. Можно начать с малого. С ежедневного маленького предательства между чашками эспрессо на кофебрейке. И думать нечего: столько еще успеть, а здесь мелочь — лишний раз вытереть о коврик у двери туфли для успокоения души и идти дальше. Главное — добавить больше дел, расчертить острым почерком ежедневник, расписав минуты. И все, дальше уже по накатанной. Иногда — прививкой от добра в ночи проснется совесть, но завтра новый день, будильник, душ и кофе, кофе, кофе…