Достойно жить совсем не сложно, когда не нужно выживать…

У японцев есть понятие «саби»
— открытие нетленного в тленном,
любовь к преходящему и недостижимому
— опавшему цветку,
увядшей ветке, заброшенному дому.
Наша память — свидетельство о бренном,
прошедшем, недостижимом.
Но память о минутах радости есть тоже радость.
Так выпьем за тех, кто хоть когда-нибудь нам дарил любовь,

«Статус в Ок: «посмотрела правде в глаза, жизнь дала такой урок. Мужики одни и те же грабли, только черенок разный. «Комментарий: «Это сколько же надо было «черенков» «перемерить», чтобы «посмотреть в глаза правде» и от «жизни получить такой урок»?!
А где любовь, милый друг маменька?

Метко ответил некий египтянин на вопрос, зачем он обернул ношу со всех сторон: «Чтоб не знали, почему».

Василий Павлович Аксенов рассказывал, как в конце 1960-х возвращался из Ялты в одном купе с бойким морячком. Который весь день таскал из вагона-ресторана портвейн, пил его сам с собой и заливал попутчику баки: — Щас приеду в Москву и сразу в Переделкино, к Жене Евтушенко на дачу. Роба Рождественский с Андрюшей Вознесенским подгребут — водки, закуся накупим. Беллочка Ахмадулина подруг позовёт. Булат с гитарой подвалит… Слушал его Аксёнов, слушал, наконец не выдержал: сказал, что всё он врёт — и не знает никого из этих писателей, и вообще не такие они люди. Морячок полез в бутылку: — А ты сам кто такой? Тоже писатель? Как твоя фамилия? — Аксёнов. Морячок ненадолго заткнулся, глядя в окно. Потом спросил: — Над чем работаешь, Вася?