Может быть, я пою гениальнее в студии, но когда я на сцене, зрители гениальнее.

Была я на показе мод, самая красивая,
Потому что всё на мне, шиворот — навыворот.

У птичьего хора своя свирель,
Доброго утра свиристель.

Женщины и кошки,
Изгиб, стать и поступь,
Ах, ещё ведь красота,
Развязалась бантиком судьба.

У глупого изречения всегда одно и тоже лицо — отсутствие умного его выражения.

Растворилось время в одном дне,
Лик уходящего солнца в блике луны,
Морозно и свежо,
Вечно.

Я бы сегодня поздравила маму,
Жаль, её нет уже рядом со мной,
Свету тюльпанчиков была б она рада,
Мне бы хватило тепла в этот день.

У марта всегда весеннее лицо, ведь он идёт на свидание с любимой.

Люблю я белые цветы,
Цветы нежнейшего зефира,
Окутан воздух красотой,
Весенним запахом эфирным.

Если у священника вы все любимые, значит он настоящий — Божий Слуга.

У коверканого языка ломанная судьба, судьба — неопрятной жизни.

Зима навеяла вязать,
Вязать из итальянского мохера,
Можно ведь и шубку навязать,
Для отдыха, тепла души и тела.

Изворотлив мир настолько, насколько неистребима хитрость его.

Она,
Созвучна природе,
Магией леса наполнен звук,
В сказке,
Кельтская флейта.

В купаже чайных листочков — солнечный лучик тёплых денёчков.

В каждом платочке есть свой судьбоносный веночек — национальной традиции вкус.

В церковном хорале ангельская песнь — песнь академического исполнения.

Научившись делать укольчики, остерегайтесь того, чтобы уколом не стала для вас ваша жизнь.

У светлолицей зимы,
Мягкая, пушистая поступь,
Теплым воздухом окутала,
Людей.

У язвенного эгоизма лишь один дефект — порок, влюблённого в себя, эгоцентризма.