Я сети расставила… В них я ловлю
Всех тех, кто проникся глаголом"люблю".
А те, не любил кто, пожалуй, ни дня,
В капканах своих поджидают меня.

Чувства мои где-то с лета
Льются как будто из кранов…
Но наплевать и на это,
И на соседей- баранов.

Надеюсь, повстречаемся в реале,
Обнимемся как два бойца в окопе,
Тебе сыграю Мурку на рояле,
И задержу дыханье на синкопе.
Надеюсь, повстречаемся мы скоро,
Прижмёмся поплотней, затянем песни…
Надеюсь, что обоим нам за сорок,
И что от чувств взаимных мы не треснем.

Мне хочется родить детишек семь,
Призналась я дружку по переписке,
И он ушёл из чата по-английски,
Свернув в рогалик собственную тень.

В день святого валентина
Поджидала Люсю Нина
Рядом с домом номер пять,
Чтоб спросить: «Где муж мой, !!!»

окунает лирик
в пруд свои труды
но и без того в них
дофига воды

влезу я в троллейбус
спросят где билет
вот скажу и выну
детский пистолет

в авторы добавлюсь
с первого мазка
и лишу коллег я
жирного куска

новизну в сюжеты
ваши привнесу
и от грубых ляпов
так и быть спасу

полысело темя
растолстел живот
для стриптиза юра
ты давно не тот

чтобы быть стройняшкой
муженёк ворчал
ты не только яхту
драй, но и причал.

мне на день рожденья
и на новый год
пишет кто угодно
но не ты урод

Когда гуляешь по опушкам
С пером, блокнотом и румяный,
Не думай, Гриша, что ты -Пушкин,
Ты после празднеств — тупо пьяный.

Прошла любовь, осталось понимание
Того, что дальше будет нелюбовь
Метаться между нами с завыванием
И пить, согласно рифме, нашу кровь…

Достало лживое клише
Про рай с милёнком в шалаше…
Его б с размаху да об угол,
Но вновь клише мне выдаст Гугал.

Google

А Христу снова негде ютиться…
Рождество нынче- повод напиться
И в столицах, и просто в станицах, —
На заправках, в кафешках, в больницах.
А Христу снова негде ютиться.
Всё идёт у людей как попало,
-Это — жизнь! — изрекают «пророки»,
И трещат на берёзах сороки
Нам о том, что живём очень мало.
Рождества не увидеть на лицах,
Подогретых спиртным арсеналом,
Ну, а страх по ти- ви мчит каналам,
А Христу снова негде ютиться.

Образование имею,
Но ничего не знаю толком,
А норовлю ответить колко,
И на людей смотрю я волком,
Чуть что не так- и хвать за шею…
Я- философии огрызок,
Клочок эстетики в сортире,
Мой ум возвышенный так низок,
Но я живу в большой квартире.

Я «умыла» «кукушек» из новых нарядных высоток,
Я устроилась выше. Туда не летят самолёты…
Но услышала голос (он был абсолютно не кроток)
Он спросил, (но не сразу, а позже) зловеще: «Эй, кто ты?!»
Собиралась я долго с ответом, звенела цепями,
Под ногами босыми темнела небесная вата…
Я не знала, что будет ТАМ пусто, но тесно как в яме,
И что мне не предложат с улыбкой ни меди, ни злата.
Не в раю, не в аду пребываю, а, кажется, -между,
И в глазах так темно, — это всё от назойливых мушек,
Не в аду, не в раю, укрываясь несвежей одеждой,
Вспоминаю высотки и стаи визгливых «кукушек».

Он был не пьющим, не курящим,
И только правду говорящим…
А после жития со мной
Стал лгать, курить, помногу пить,
Лица как следует не брить,
Борщей с супами не варить,
Цветов, открыток не дарить, —
Стал жить с соседкой за стеной.
Виню себя в разлуке нашей:
И от тоски волчицей вою,
Звала его я Николашей,
А надо было просто Колей.

Дед Мороз, в году мне новом хочется
Капельку здоровия телесного,
Расставанья с серым одиночеством
И в мужья мужчину интересного…
Хочется любви, а нет, — так сладкого,
Плюшек с мармеладом или булочек…
Пусть в итоге стану я касаткою
И примкну к отряду толстых дурочек.