Толстый папа, толстый дед,
Толстый завтрак и обед,
За троих я ем котлеты,
Ночью снятся пируэты,
Толсты косы, толсты ноги,
Грудь и думы не для йоги,
Я большая-пребольшая,
С ветром в поле не общаюсь,
Я люблю кровать большую,
Глядя на худых, тоскую.
Видно что-то не в порядке,
Может тело в лихорадке?

Вот и будь такому верной,
Ни грибов, ни пирогов,
Слёзы протирала нервно,
Из лесу, а весь в помаде,
Появился без портков…

Мне приснился кошмарный сон,
Президент был в меня влюблён,
На комбайне подъехал к дому,
Но, не вышло, ушла я к другому.
А проснувшись, всё ж удивилась,
Даже газ в дом попросить не решилась…

Зацелован до смерти в макушку,
Ах, походка была спесивой!
Зря не слушал в лесу кукушку,
Жил бы проще, да пил бы пиво.

Захотелось крупных купюр,
Шик и блеск от известности,
Разводил бы лучше кур,
Жив остался б в сельской местности.

Поцелованным был в перемены,
Агрономом мог бы стать,
Не подался бы в бизнесмены,
Не оставил б старушку-мать…

Разгулялась осень на дворе,
Холодом ночным пугает,
В трещине от беса на ребре,
Поселилась боль и донимает.

Знал бы, что так будет тяжело,
Без семьи, без завтраков супруги,
Окрестил бы дьявола веслом,
Не страшны бы были белы вьюги.

Нагулявшись, этому не рад,
От весны лишь помутневший взор,
Стонет сердце, плачет листопад,
Одиночество взвело затвор…

Я ли это с паутинками возле глаз и губ,
С припорошенными снегом висками,
Зазеркальное эхо зовёт душу вглубь,
И печаль рассыпает волнами.

Взмах ресниц искривляет улыбку,
Бледность щёк от слоновой кости,
Окрещу свою встречу ошибкой,
На планете земля все мы — гости.

В отражении глаз моих внуков,
Искра вечности воссияет,
Расстворюсь в мираже и глюках,
Уже память всё забывает…

Ах, пятница, даёшь язык поэту!
Ему не на работу завтра,
С улыбкой смотрит на планету,
Строчит своё азартно.

Бутылка на столе стоит,
Она с ним молча говорит,
Шкворчат котлеты в сковордке,
Виват субботе, пиву, водке…

Он не плачет, сжимает больно,
Словно хочет всю поломать,
В новой шубке, такая довольная,
Не желал он заначку терять…

Не могу смотреть в глаза алкоголикам,
Очень больно царапают, душат,
Не присяду я к их столикам,
Сердце выскочит быстро наружу.

Что за чёрт вселился в их душу?
И ему какого чёрта надо?!
Отпустить человеков на сушу,
Для них жизнь давно стала адом.

Под ногами толь кружится земля,
То ли с призраком породнённые,
Жрут безмерно алкоголь, без рубля,
Существуют в облаках — обделёнными…

Позитивные люди душу радуют солнечным взглядом,
И зимой своим согревают лучистым сиянием,
Ах, великой наградой — жить вблизи или рядом,
Бесконечно текущее счастьем — влияние!

Безграничны сердца глубиной доброты,
Их не надо просить оказать милосердие,
Растворят огорчение! Они с Богом на «Ты»,
В благодарности вышним проявляют усердие.

Постарайся запомнить их наставления,
И пытайся быть сходным хотя бы чуть-чуть,
Как же трудно всё время держать настроение,
Но какой же почётный в позитивности жизненный путь!

Я усталость вкушаю, как сладость,
Растекаюсь по дивану вареньем,
Закрываю глаза с радостью,
Ощущая в душе наслаждение.

Со Вселенной лежу, обнимаюсь,
К облакам от забот улетаю,
В синеве плыву, забываюсь,
Как мороженое сладкое таю.

Я, порхая в раю, умиляюсь,
Как божественно выбираю,
Своё прошлое отпускаю,
И счастливо смеясь, отдыхаю!

В кровь разодраны мысли, эмоции, чувства,
Мой корабль мечтаний на дне океана,
Отдаюсь с вдохновеньем, напоследок, искусству,
Шатким слогом смотрю на весь мир, полупьяно.

Мне не надо вина! Коньяку мне налейте!
Не жалейте меня, мою глупую жизнь,
Рождена в холода, мою душу согрейте,
Во мне черти и боги, как змеи сплелись.

Не нальёте?! И ладно, я скажу на прощание,
Будьте счастливы даже от мига,
Улыбайтесь ветрам, проживая в изгнании,
И смеясь, оставляйте для сплетен интригу…

Миромениль зловещим духом
Крестила мальчиков Лауры,
Известностью таланта и недуга,
Безумие семейной партитуры.

На сороковом году по горлу лезвием
Анри-Рене-Альбер-Ги де Мопассан,
Над головой проклятое созвездие,
Не спас аристократа титул, сан.

Французский город Дьепа, в замке,
Услышал первый вдох двух братьев,
А город Пасси выдох Сенны в рамке,
В лечебнице, заштамповал проклятье…
… показать весь текст …

Переходным этапом в постели,
Осень пятки согреть не сумела,
Отстрадали своё, отболели,
И листочками в ночь улетели,
И звезда на нас не смотрела,
В луже плача, бесшумно дотлела…

Усталость глаз в твои ладони спрячу,
От лета утомлённою осталась,
Кто спрятал солнца зной в мою задачу?
Наверно ждёт, чтоб расхворалась?

Нет, не дождётся моих слёз, капризов,
Привыкла радовать себя чем есть,
И если летом не было сюрпризов,
Я всё ещё жива, и чту за честь…

Хмель поруганной не бывает,
Её ждут, к ней бегут, мечтают,
Мнут купюры, её ж обнимают,
С вожделеньем её заливают,
Поутру прослезившись, — прощают…

То ли дождик опечалил мою душу,
Толь усталость,
Только грусть зелёная вползла в мой дом,
Я её вкушаю, мне осталось
Напоить печаль горячим коньяком.
А затем, склонив печально голову,
Закачаться и запеть надрывно,
И потом мне будет побоку
Толь усталость,
То ли дождик непрерывный…

Я с солнцем танцевала вальс,
От счастья сердце разыгралось,
Мы с ним кружились в облаках,
И ветер нежно подпевал нам.
И солнца милые лучи
Вели меня над бренным миром,
Да, я счастливой родилась,
Я танцевала со своим кумиром…

У меня есть хорошая новость: — веру убить невозможно, она похожа на землю, которая ждёт свои семена, чтобы оживить их, вера же ждёт от человека мысль…

Как ты смешно волнуешь кровь,
Своей рукой, хлопком нежданным,
Передо мной стоишь ты вновь,
В своём обличьи первозданном.

Увидев наготу твою,
И падая от смеха навзничь,
Я для тебя романс спою,
И нет нужды до белых здравниц.

С ума мы сводим белый свет,
Своими стонами и смехом,
Молчать в любви терпенья нет,
Пусть помолчат соседи с эхом…