я каменный
бетонный
пуленепробиваемый зверь
которого сломать и сместить невозможно
с огромной улыбкой кричу тебе: «можно! если тебе
конечно
не лень». и ты меня двигаешь
представляешь?
сила внутри тебя- как маленький паровоз.
один лишь немой вопрос:
неужели ты
меня
понимаешь?
неужели я
… показать весь текст …

Наколи Сатурн на внутренней стороне бедра, чтобы ты была ещё больше не отсюда.
Сквозь твой свитер виднеются оба крыла, яви миру, мать твою, это чудо.
Говори на змеином, взглядом стены сжигай и завязывай притворяться.
Твои крылья — символы чистоты, только как с тобой обниматься?
Почему одно крыло излучает свет, а другое — дьявола изобилие?
И дороже тебя мне, черт дери, нет, пусть Одетта ты и Одиллия.
И нутро твоё никому не прочесть: ты вспорхнёшь к небесам или крыльями явишь пекло?
Будто Бог собрал тебя по частям и хотел, чтобы ты не блекла.
Просто будь собой, я тебя прошу, купи платье с открытой спиной.
Пусть все твари видят твою красоту:
преклоняются пред тобой.
И не дай никому подойти с тылов, их обрежут или сломают. Твои крылья — тысячи буйных голов, что с тобой во мне умирают.
Наколи Сатурн на внутренней стороне бедра — на девятом кругу моего рая. И хотя бы со мной не прячь свои два крыла, я же знаю, ты неземная…

Когда твои холодныe руки касаются моих закаменевших плеч, в мире исчезают невзгоды, разлуки.
Мне так хочется тебя сберечь.
Доброта внутри, чудесное, женское, не задетое, совершенно летняя девочка, которая любит тепло.
Твои волосы, помыслы и глаза непрестанно светлые.
Мне с тобой спокойно и хорошо.
Обволакивать душу — вот твоё состояние, девочка «не волноваться, а волновать», а теперь мы случились: революция, бунт, признание, сам себя удивляя тебя хочу улыбать.
Ты такая милая, слышишь, такая чист…
… показать весь текст …

Мы больше не выплывем.
это пустые попытки. расслабься и выдыхай.
вряд ли кто-то уже спасался из омута этих чувств.

знаешь, если меня вдруг спросят: мол, что для вас рай? -
это каждый вечер, уставшей, прильнуть к твоему плечу.

представляешь, над нами город, сейчас он дышит,
в нем люди твердые, как гранит.
даже солнце их вряд ли греет, а только дразнит день ото дня.
мне не страшно.
пускай погаснет сто тысяч солнц.
у меня есть ты. и господь тебя сохранит.
а иначе какого черта и для кого он пис…
… показать весь текст …

чертовски манила
даже одетой,
укутавшись в свитер и тёплую куртку,
а он называл её ярким примером,
примером того,
как лишают рассудка.
была недоступна,
и тем непременно,
к себе привлекала магическим взглядом,
она для него была сокровенной,
совсем нелегальной
посылкой из ада.
он знал её разной: красивой, замученной
таких не бросают на полпути к радости,
… показать весь текст …

И он говорит мне: «Я столько не спал ночей»
Искал где найти покрепче, погорячей,
а то все ничей, гляди говорят ничей,
кому не вручал ключей, возвращают с воем.
Что я уж прослыл глупцом, подлецом,
изгоем.
И только никто не знает как мне тут с боем,
дается забыть об имени,
что звучит, при каждой попытке кому-то отдать ключи.
И сердце стучит. Предательски так стучит.
И мне говорят, включи же себя включи
Когда ж ты устанешь вот это все волочить?
Мол ни залечить, ни вымолить, не унять.
А я…
… показать весь текст …

«Я познакомился с самой старшей женщиной в клубе прошлой ночью. Она выглядела хорошо для 61-летней. Вообще-то, она была очень даже не плоха, и я поймал себя на мысли, что у нее должна быть горяченькая дочка. Мы выпили немного и я расслабился. Она спросила меня, был ли у меня «спортивный марафон»? «Как это?» — спросил я. «Это тройничок с мамой и дочкой» — получил я ответ. «Не было» — ответил я с надеждой. Мы выпили еще немного и она сказала, что сегодня мой счастливый день. Мы поехали к ней, она включила свет в прихожей и крикнула: «Мам, не спишь? «))))

Его связь с Мари была предсказуема, но спонтанна, он встречал ее у запущенного фонтана и вел в мутный паб на углу Тьери. Там поил ее дорогим, но жалким, с замиранием просил счет, подолгу перебирал бумажки, совал служанке и говорил себе: «Не ори!». Мари то хихикала, то стенала, но неизменно ей было мало этих дешевых доз для того, чтобы с ним пойти. Ей не хватало ни воли, ни алкоголя, в ее слезах практически не осталось соли — она никак не могла очнуться и враз от него уйти. Когда блеклое утро пол…
… показать весь текст …

— Вы воспринимаете свою жизнь как единое целое или она все-таки делится на какие-то этапы?
— Вы знаете, не делится. Совсем. Либо потому, что она оказалась такой длинной, либо частей было столько, что их уже не упомнить все. Я даже не очень хорошо понимаю такую категорию, как «прошлое» и менее всего — «будущее». Скорее, это как бы некоторая категория «present continuous tense», как нас учили в школе по-английски. Настоящее продолженное время.

И нет правых и виноватых и никогда не будет. Надо постараться свести до минимума число проигравших. Я думаю, страна выдохлась. У людей просто нет сил. Нет сил, и, более того, нет четко очерченных соблазнов. Самая большая катастрофа, которая произошла в России, это колоссальный антропологический сдвиг, спад, колоссальная деградация. И это главное преступление коммунистической системы перед человечеством, перед Россией по крайней мере. Произошло нечто с сознанием людей. Где-то в середине этих 70 лет Россию разбил паралич воли.
Пояснение к цитате:
Беседа с Еленой Якович, состоявшаяся в Венеции в ноябре 1993 года. Опубликована в «Литературной газете», 1994.

Обещал ты мне открыть
Все оргазма грани
А по факту мы вино
Дольше открывали :))

Иногда быть братом даже лучше, чем быть супергероем.

Кто ненужных вычеркнул — те Свободные.

Никого не волновало, где я, когда я приду, почему я так много курю, отчего худею и почему не сплю по ночам. От этого хотелось взвыть. Мне никто раньше не говорил, что одиночество — это просто одна из форм свободы.

Как у большинства из нас, у неё было только два пути. И оба сомнительные.

Никаких новостей, нас берут на испуг.
Нас измором берут.
Никаких новостей, бьёт под дых тишина.

Я запомнил все, но забыл зачем. Зачем?

Отделив от удовольствий фантазию, мы изничтожаем удовольствие в корне.

Люди не умирают для нас немедленно, они как бы купаются в своего рода ауре жизни, которая не имеет отношения к истинному бессмертию, но через которую они продолжают занимать наши мысли таким же образом как тогда, когда они были живы. Это как будто они уехали за границу.

Если бы не я, то я бы уже давно был счастлив.