Запруда. Ворох лунных стружек.
Сверкает всё, что встарь сверкало.
По ноготкам прибрежной ряски
бежит серебряная дрожь.
И оратории лягушек
гремят на уровне Ла Скала,
причём гремят по-итальянски —
и ни черта не разберёшь.
2007

Чья незримая рука
в небе лепит облака?
И старательно ведь лепит —
не иначе, на века.
1995

Подсекая линька
на прозрачной запруде,
три недолгих денька
я не видел вас, люди.
А теперь повстречал —
и гадаю в печали:
то ли я одичал,
то ли вы одичали.
2004

Экой ты взъерошенный, угрюмый —
не иначе, рукописи жёг.
Плюнь, оденься, выйди — и подумай:
будет ли ещё такой снежок?
Будет ли ещё такое благо
в нашей южной слякотной глуши?
Целый двор — как белая бумага.
Плюнь, вернись, разденься — и пиши.
2006

Жить надо так, как будто смерти нет,
иначе будет вечная агония —
носи тогда браслеты из циркония
и чти расположение планет.
Прикидывай со страхом: в ад ли, в рай?
А ну как нет ни ада и ни рая?
Пока живёшь, живи, не помирая,
и, помирая, слышь, не помирай.
2008

Социализм, возвращайся немедленно
в наши места
лучше травить анекдоты про Ленина,
чем про Христа!
* * *

Hам демократия дала
Свободу матерного слова,
Да и не надобно иного,
Дабы воспеть ее дела.

* * *

Если Русь вам дорога
… показать весь текст …

Забавно сознавать, но Робинзон-то —
в тебе. Не на рисунке. Не в строке.
Куда ни глянь, враньё до горизонта,
и ты один на малом островке.
Что остаётся? Верить в милость Божью,
когда волна пугающе близка,
да подбирать обкатанные ложью
обломки истин с белого песка.

Точно не твою судьбу, но чью-то
одарил Господь, попутал бес.
Краткое, свершившееся чудо.
Больше не предвидится чудес.
Говори, что надо и не надо,
только о случившемся молчи.
В чёрном кофе кубик рафинада —
белый домик раствори в ночи.
______________________________
ЛУКИН Евгений Юрьевич родился в 1950 году в Оренбурге. Писатель-фантаст, поэт, бард. Окончил историко-филологический факультет Волгоградского педагогического института. Автор сборников фантастической прозы «Когда отступают ангелы», «Пятеро в лодке, не считая Седьмых», «Шерше ля бабушку» и других (всё — в соавторстве с Любовью Лукиной). Поэтические сборники: «Фарфоровая речь», «Чёртова сова» и другие. Лауреат литературных премий: «АБС-премия», имени И. Ефремова.

Я столько умирал и снова воскресал —
И под ударами таинственных кресал,
Перегоревший трут, я одевался снова
В эльфийский плащ огня, в халат мастерового.

И я смотрел в костер, как в зеркало вдова,
И в пепле находил забытые слова,
И вырывал себя из собственной могилы,
Скребя, как верный пес, когтями грунт застылый.

Я прожил жизнь мою, и к смерти я привык,
Как к шуму времени — сутулый часовщик,
Или как пасечник в своем углу веселом
К носящимся вокруг шальным и добрым пчелам.
… показать весь текст …

Это было в августе, в Вермонте,
на горе у масонского погоста,
где береза и дюжина надгробий,
где уже двести лет не хоронили.

Каждый день я взбирался по тропинке
и навеки запомнил ту малину —
куст, встречавший меня на полдороге,
обгоревший, обобранный вчистую.

Подходил я — там что-то розовело,
проступало застенчивым румянцем;
каждый раз она что-то вновь рожала
и меня угощала безотказно
… показать весь текст …

Когда слагать стихи таланта нет, —
Не чувствуя ни радости, ни боли,
Хоть рифмами побаловаться, что ли,
Хоть насвистать какой-нибудь сонет,

Хоть эхо разбудить… Но мне в ответ
Не откликается ни лес, ни поле.
Расслышать не в моей, как видно, воле
Те голоса, что знала с малых лет.

Не медли, смерть. Не медли, погляди,
Как тяжело неслышащей, незрячей,
Пустой душе. Зову тебя — приди!
… показать весь текст …

Нынче день какой-то нервный,
За окошком — кап да кап.
Заходи погреться, Герман,
Ты ж в мундирчике озяб.

Вот и рюмки. Выпьем с ходу —
По-английски: айн, цвай, драй!
Доставай свою колоду,
Распечатывай давай.

Что ты будешь ставить на кон? —
У тебя ведь денег нет.
Слово чести? Булку с маком?
Лизу? Шляпу? Пистолет?
… показать весь текст …

Глаза твои колкие как колосья
Я слышу их шорох перед грозою
Глаза твои колкие как колосья

Забрось в меня синие эти зерна
В сухую бесплодную почву сердца
Глаза твои колкие как колосья

Они не взойдут никогда я знаю
Посеянные между светом и прахом
Глаза твои колкие как колосья

О черные жернова созвездий

Я б эту жизнь хранил, как пайку хлеба
за пазухой хранят в платочке чистом,
завязанном так туго, чтоб зубами
не развязать. Но может ли голодный
за вечность не отколупнуть ни крошки,
а раз отколупнув, остановиться?

И что вначале было —
хлеб иль голод?

Серый ослик твой ступает прямо,
Не страшны ему ни бездна, ни река…
Милая Рождественская дама,
Увези меня с собою в облака!

Я для ослика достану хлеба,
(Не увидят, не услышат, — я легка!)
Я игрушек не возьму на небо…
Увези меня с собою в облака!

Из кладовки, чуть задремлет мама,
Я для ослика достану молока.
Милая Рождественская дама,
Увези меня с собою в облака!
… показать весь текст …

Единица! -

Кому она нужна?!

Голос единицы

тоньше писка.

Кто её услышит? -

Разве жена!

И то
… показать весь текст …

Познай себя, Бог чересчур далек;
Ты сам есть заданный тебе урок.
Ты — перешеек, а не материк:
Отчасти мудр, сравнительно велик.
Противоречья вечного пример,
Для скептика ты — слишком маловер,
Для стоика — хребтом и волей слаб;
И сам не знаешь, царь ты или раб.
Что в тебе выше, дух иль плоть, скажи,
Живой для смерти, мыслящий для лжи?
Чем больше напрягаешь разум ты,
Тем дальше от заветной правоты.
О путающий сердце с головой,
Вредитель вечный — и спаситель свой;
… показать весь текст …

Любовь, как ты замучена стихами!
Была ты садом с райскими плодами.
Но с той поры так много рифмачей
Снимало урожай с твоих ветвей,
Что здесь и сливу не найти простую…
Все, все вокруг обобрано вчистую!

Не уходи покорно в мрак ночной,
Пусть ярой будет старость под закат:
Гневись, гневись, что гаснет свет земной.

Пусть мудрецы строкою огневой
Небес темнеющих не озарят —
Не уходи покорно в мрак ночной.

Пусть праведники, смытые волной
С утеса, о непрожитом скорбят —
Гневись, гневись, что гаснет свет земной.

Пусть храбрецы, идущие на бой
С судьбой, кричат нелепо и не в лад —
… показать весь текст …

В постели лежа, глядя в темноту,
Быть откровенным легче с тем, кто рядом,
Тут можно говорить начистоту.
Но мы молчим все дольше, все труднее…
Там, в небе, ветер строит на лету
И рушит облачные мавзолеи,
Не успокаиваясь ни на миг.
А мы лежим немея — не умея
Покинуть одиночества тупик,
Найти в душе, пока мы еще мы живы,
Слова, что милосердны и не лживы, —
Или почти добры, почти правдивы.