Чем меньше мыслей о смысле жизни, тем больше смысла и больше жизни.

Знаешь, если б ты меня любила,
Ты бы так легко не отдала
Ни того, что мне сама дарила,
Ни того, что от меня брала.

Но пожара нет. А запах дыма
Очень скоро с ветром улетит,
И твое божественное имя
Для меня уже едва звучит.

Я живу. Я жить могу без веры,
Только для искусства одного.
И в моих глазах, пустых и серых,
Люди не заметят ничего.

В забытом храме встану у порога
И подойду тихонько к алтарю.
Я так давно хочу спросить у Бога:
«Спаситель, есть ли лошади в раю?»

Ведь этой жизни лучшие мгновенья
Я провожу, наверное, в седле.
Пусть это странным кажется кому-то,
Нет ничего прекрасней на Земле

Безумной скачки, мощи и напора,
Трёхтактной дроби кованых копыт,
Шального ветра, воли и простора,
Да горизонта, что к себе манит.
… показать весь текст …

Уходит моё поколение. Каждый в жизни оставив свой след.
Кому почтение и уважение. Кому то и помина даже нет.

-- Ну что мне вам сказать? Вы, конечно, можете не верить, но меня, Розу Абрамовну, во время войны спасли немцы, чтоб они сгорели! Точнее, немецкая бомбардировочная авиация. Если б это чертово Люфтваффе вовремя не налетело — я бы погибла. Думаю, перед вами уникальная личность, которая осталась жить благодаря бомбежке…
Если вы жили в Ленинграде, то должны знать, что до войны я была Джульеттой. Семь лет никому этой роли не поручали, кроме меня.
Перед самой войной Джульетта влюбилась, — нет, не в…
… показать весь текст …

Вечно так: строишь планы, а у людей планы другие, несовместимые с жизнью твоих.

Мне не жалко погибших немецких солдат,
Что хотели с землёю сравнять Сталинград,
Этих Гансов и Фрицев, лежащих в могиле,
Потому что они мою землю бомбили.

Мне не жалко лоснящихся, наглых и потных,
Опьяневших от крови безмозглых животных.
И за хворост, что брошен был в пламя пожара,
Их настигла вполне справедливая кара.

Предо мной на столе — желтизна фотографий,
Где смеются довольные асы Люфтваффе.
Это те, кто, нарушив святые законы,
Санитарные подло бомбил эшелоны.
… показать весь текст …

я так талантливо ленилась
что мне положен первый приз
как странно что никто не просит
на бис

Как много сплетен по углам, когда
начальник привязался к подопечной,
а он не просто к ней «туда-сюда»,
а с тягою ранимой и сердечной.

Красивая да с множеством бумаг
на подпись, ай, не быть бы тут урону,
подумал было, и попал впросак,
в постельных играх доверяя стону.

За разум взялся: дело-то табак,
всё катится к чертям, итог известен,
а тут опять проходит мимо враг…
Но, боже, как духи её прелестны.

Срывается с губ еле слышное:
— Буду звонить.
Зима нас не балует снегом. Глобально теплеет.
И слякоть… И морось… Но хочется. Хочется жить!
— Я скоро вернусь.
— Буду ждать. Я не ждать — не умею.

Уставший прохожий, укрывшись в большой капюшон,
Клянет полузиму, в которой так сыро и трудно.
А нам бесконечно легко. Влюблена. И влюблен.
— Я буду с тобою.
— И я обязательно буду.

Продрогшие пальцы касаются мягкой щеки.
… показать весь текст …

Проснувшись утром, готовлю кофе, немного зябну, немного сплю.
Будильник снова звонил истошно, ему не скажешь: перезвоню.
Из всех желаний «обратно в спальню» привычным делом возглавит чарт.
А там, снаружи, в метели серой гуляет хмурый простывший март.

Весна, чертовка, зашла к подруге, сидят, смеются и пьют чаи,
Прислала март, набросав записку: «приду попозже, оставь ключи».
В итоге — ветер вцепился в ворот, а в рукавах поселился снег.
И не напишешь: «весна-то с браком, хочу другую, возьмите чек»…
… показать весь текст …

Чувство собственного достоинства -- вот загадочный инструмент:
созидается он столетьями, а утрачивается в момент
под гармошку ли, под бомбежку ли, под красивую ль болтовню,
иссушается, разрушается, сокрушается на корню.

Чувство собственного достоинства -- вот загадочная стезя,
на которой разбиться запросто, но обратно свернуть нельзя,
потому что без промедления, вдохновенный, чистый, живой,
растворится, в пыль превратится человеческий образ твой.

Чувство собственного достоинства -- это просто портрет любви.
Я люблю вас, мои товарищи -- боль и нежность в моей крови.
Что б там тьма и зло ни пророчили, кроме этого ничего
не придумало человечество для спасения своего.
… показать весь текст …

Не потому ли бога проглядели,
что не узрели бога, между нами?
И право, никого он в самом деле
не вылечил, не накормил хлебами.
Какой-нибудь безумец и бродяга —
до пят свисала рваная дерюга,
качалось солнце, мутное, как брага,
и не было ни ангела, ни друга.
А если и была какая сила,
ее изнанка — горечь и бессилье
от знанья, что конец всего — могила.
Не для того ли бога и убили,
чтобы вина одних была громадна,
а правота других была огромна.
… показать весь текст …

Однажды, ты вошла в мой дом,
и жизнь прекрасною казалась…
Но, вскоре, наступил облом:
Любовь ушла, а ты осталась.

Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех,
А люди в брелоках высоко брюзгливы
И вежливо жалят, как змеи в овсе.

У старших на это свои есть резоны.
Бесспорно, бесспорно смешон твой резон,
Что в грозу лиловы глаза и газоны
И пахнет сырой резедой горизонт.

Что в мае, когда поездов расписанье
Камышинской веткой читаешь в купе,
Оно грандиозней святого писанья
И черных от пыли и бурь канапе.
… показать весь текст …

Мальчишка тот, который был мне другом,
Прошелся по судьбе моей легко!
Он крепко так держал меня за руку,
И целовал ночами мне плечо!

Не задержался вовсе в моей жизни,
Нашел другое женское тепло,
А я его не выброшу из мыслей,
Я просто помню! Помню … вот и все!

Его глаза зеленые, как мята,
И голос в шепоте тональностью нежней,
Шептала я ему совсем невнятно,
Что слишком дорог он в судьбе моей!
… показать весь текст …

Виски покрыло сединой
И прожито уже немало.
Всё чаще вспоминаем тех,
Кого давно уже не стало.

Всё больше хочется туда,
Где беззаботным было детство.
Где всё решалось без труда,
Казалось, ну куда им деться.

Таким любимым, дорогим:
Бабуле, деду, папе, маме,
И что любить, ценить живых
Поймём потом уже с годами.
… показать весь текст …

Молоко кипятим. Добавляем мёд.
Одеваем носки шерстяные.
Соблюдаю я, мама, из года в год
твои истины прописные.

Пить почаще горячий настой травяной.
И укутаться под одеяло.
Ты сейчас не со мной и пусть мир иной,
алгоритм я не поменяла.

Научу, когда вдруг много лет пройдёт,
заболеют мои родные:
«Молоко кипятим. Добавляем мёд.
Одеваем носки шерстяные…»