На мягких шкурах у камина вином невинно забавлялись, трещал огонь, и саламандры за чем-то призрачным гонялись, а вечер плыл, и стало мало касаний лёгких и летящих, и думалось уже неясно, и нравилось сильней и чаще.
Ты целовал, я отвечала. Томительно рыдали свечи, и руки чуткие искали на теле путь, конечно, млечный. И мне хотелось прикасаться, змеей в объятьях извиваясь, а ночь, сойдя на землю в полночь, просыпала на мир стеклярус, и стали звёзды путеводней, и руки чуточку искусней, и я покусывала губы, ведомая тобой и чувством.
А после ты стонал, сжимая в кулак остатки сил и воли, а я вела всё ниже вектор, и мир висел на нити, что ли, и нас качало, нас штормило, и я уже рвалась с катушек, а ты держался из последних, когда мой пульс в запястьях слушал…