было семнадцать. тогда я боялась — очень.
больше всего — смотреть в глаза напрямую.
ну и отдельно, конечно, в глаза мужчинам.
мир был апрелев, рассветен, еще непрочен,
я выходила, шею тянула смешную,
он отдавался стрекотом стрекозиным.

было семнадцать — и я не писала первой,
очень боялась нечаянно прикоснуться,
джинсы в заклепках считала своей бронею.
было семнадцать. сказки, стихи и нервы.
много гаданий на картах, гуще и блюдцах.
кто была та, что себя почитала мною?
… показать весь текст …

Я принимаю тебя таким, каков ты есть.
Ты просто мой друг.
Я приму тебя просто из любви к тебе.
Если ты хром, не попрошу станцевать.
Если не любишь того или другого, не позову их вместе с тобой в гости.
Если голоден, накормлю.
Я не стану делить тебя на части, чтобы получше узнать.
Ты не этот поступок, и не другой, и не сумма этих поступков.
Я не стану судить о тебе ни по этим словам, ни по этим поступкам.
О словах и поступках я буду судить по тебе.
Но и ты должен так же принять меня.
Мне нечего делать с другом, который не знает меня и требует объяснений.
Не в моей власти передать тебе себя с помощью хилого ветра слов.
Я — гора. Гору можно созерцать, всматриваясь…
… показать весь текст …

Положи моё имя под язык, а после гадай, почему оно тебя лечит…

НА фронте, когда нас заставляли присутствовать при богослужении и служители разных вероисповеданий молились о победе немецкого оружия, я размышлял о том, что ведь совершенно так же молятся за победу своих стран английские, французские, русские. американские, итальянские, японские священослужители, и Бог рисовался мне чем-то вроде этакого озадаченного председателя обширного союза, особенно если молитвы возносились представителями двух воюющих стран одного и того же вероисповедания. На чью же сторону Богу стать? На ту, в которой населения больше или где больше церквей? И как он это так промахнулся со своей справедливостью, если даровал победу одной стране, а другой в победе отказал, хотя и там молились не менее усердно!

А потом так — бац!
И тебе полста.
То спина болит, то скрипит бедро.
И тебе важней покормить кота,
чем махать мечом, насаждать добро.
Шлем и щит развешаны по местам.
Палачи, диктаторы — подождут,
потому что истина — где-то там,
а голодный кисонька — вот он, тут.
Ты не то чтоб выдохся…
Подустал,
от рассвета до ночи на посту.
Но домой приходишь, берёшь кота…
… показать весь текст …

Практически переспать могут многие.
А вот поговорить? — единицы!
Берегите говорящих мужчин!
Кстати, тому, кто может говорить, тоже хотелось бы переспать.
От этого разговор преобретает неожиданную глубину.

Она не любила, но держалась за его жизненную силу. Он видел это, и любя ее думал: если взаимная любовь редкость, пусть будет хотя бы эта.

Окликнул он ее: «Привет, малыш!»
Она смотрела, будто неживая.
Стекали дождевые струи с крыш,
Звенели где-то вдалеке трамваи…
Он ждал, смутившись. Будто бы во сне,
Она сказала тихо и устало:
«Нет „малыша“. Он умер на войне,
Которою любовь однажды стала».

«Мужчина должен быть…» — и дальше
в списке бабьем
Достоинствам конца и края нет…
Он должен быть таким, чтоб замерло дыханье,
Когда он просто написал «привет!»…

Иллюзия, вошедшая в привычку, называется счастьем.

Религия есть общая теория этого мира, его энциклопедический компендиум, его логика в популярной форме, его спиритуалистический вопрос чести, его энтузиазм, его моральная санкция, его торжественное восполнение, его всеобщее основание для утешения и оправдания.

Заговори, чтобы я тебя увидел.

Клин клином вышибают, пока чурбан не расколется!

Иногда мужчина тебя так сильно хочет, что аж любит…

на самом деле я съедобный
шепнул олегу мухомор
и дружно закивали белка
песец и бабушка с косой

Счастье — это когда тебе совсем чуть-чуть хочется, чтобы стало немного лучше.

В одном из спортзалов Харькова наблюдала за пятилетним мальчиком. Пока мама занималась фитнесом, он сидел у основания шведской стенки почти без движения.

Малыш возил по воздуху воображаемый корабль и еле слышно отдавал команды штурману: «Лево руля! Прямо по курсу акулы!». Он был счастлив.

В перерывах между подходами к тренажерам, мама с нескрываемым раздражением дергала сына: «Пойди на велодорожку! Попробуй поприседать с мячиком! Возьми скакалку!»

Малыш кивал, но сидел на месте. Женщина завод…
… показать весь текст …

Отпусти или будешь втянут.