Страданием русский народ как бы наслаждается.

Иного выгоднее иметь в числе врагов, чем в числе друзей.

И благородные чувства наши умирают. Вместо них наступает благоразумие.

Нет ничего проще, чем осудить злодея и нет ничего сложнее, чем понять его.

Есть такие характеры, которые очень любят считать себя обиженными и угнетенными, жаловаться на это вслух или утешать себя втихомолку, поклоняясь своему непризнанному величию.

Тварь я дрожащая или право имею?

Счастливы те, кому запирать нечего.

Без великодушных идей человечество жить не может.

Дай всем этим учителям полную возможность разрушить старое общество и построить заново, то выйдет такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое. бесчеловечное, что всё здание рухнет под проклятиями всего человечества, прежде чем будет завершено.

«Никогда не выдумывайте ни фабулы, ни интриг. Берите то, что даёт сама жизнь. Жизнь куда богаче всех наших выдумок»

…Соприкосновение с природой есть самое последнее слово всякого прогресса, науки, рассудка, здравого смысла, вкуса и отличной манеры.

Все рабы в рабстве равны.

Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием человека.

За что превозносят любовь?
За страдания. Людям нравится ощущать себя святыми мучениками, заложниками страстей. Любовь — сложнейшая эмоция, но она конечна, как и всё в этом мире. И нет в ней ничего святого, как и в тех, кто верит и ждёт её.

Искусство есть такая потребность для человека, как есть и пить. Потребность красоты и творчества, воплощающего ее, — неразлучна с человеком, и без нее человек, может быть, не захотел бы жить на свете.

Не смотрите так зверски на меня, …, лучше смеяться! Лучше смеяться!

— Как это ни аристократично, но я все-таки больше люблю женщину совсем не работающую.
— Да где тебе! Женщина и без того великая власть.

Во всякой гениальной или новой человеческой мысли, или просто даже во всякой серьезной человеческой мысли, зарождающейся в чьей —нибудь голове, всегда остаётся нечто такое, чего никак нельзя передать другим людям, хотя бы вы исписали целые тома и растолковывали вашу мысль тридцать пять лет. Всегда останется нечто, что ни за что не захочет выйти из-под вашего черепа и останется при вас навеки.
С тем вы и умрёте, не передав никому, может быть, самого-то главного из вашей идеи.

Жизнь везде жизнь, жизнь в нас самих, а не во внешнем. Подле меня будут люди, и быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях.

Идет человек подле и разговаривает сам с собой. Всякий человек имеет право выражать свое убеждение на воздух.

---
Самовар очень пригодился, и вообще самовар есть самая необходимая русская вещь, именно во всех катастрофах и несчастиях, особенно ужасных, внезапных и эксцентрических;