Все выходные на репите
Воронеж, с восемью церквями,
Что охраняют корабли те,
Сооружённые царями
С устами женскими, с искринкой
Что в них утоплена, но зрима

Моя желанная картинка,
Глаза в глаза прошу смотри мне!
Давай отправимся на север,
До тех столичных ресторанов,
It’s all or nothing now or never,
Для наших предстоящих планов

Я сплюнул гордость, а не гадость — очень грустно,
Но лучше так, чем ощущать противный вкус,
Я избегаю заточенья в форме устной,
И в рукаве держу козырный чёрный туз

Настанет время — лягут пики на картоне,
Вонзаясь в реальность из-под ткани рукава,
И все тобой произнесённые слова
На полуночном водкой вымытом перроне
Я, поделив на полтора — делю на два.
«Прощай!» тут прозвучит, как колокол свободы,
Но звон чугуна сообщает о подходе
Лишь той кабины и вагонного хвоста.
Звони, после четвёртого моста.

Для картины — нужна галерея,
Для свидания — с запахом свечи.
Когда холодно — плед, что согреет,
А стихам — полагается вечер.
Строчки лягут красивым узором,
Оставляя за буквами тени:
Их конструкция — точка опоры.
Мой фонарик, включившийся в темень.

Что осталось, товарищи, нам?
Выпивать по нечетным субботам.
И уставившись мысленно в храм.
Вспоминать все судьбы повороты.
Что осталось дорогам в снегу?
Что не день — то шипастый протектор,
Если в сложенных строчках — солгу
То пройду на допросах детектор.
Что осталось всем этим дворцам?
Галереям, садам, сводов аркам?
Расстелать под зады подлецам
Остаётся скамеечки — паркам.
Что останется небу вверху?
Километры меж ним и землею
… показать весь текст …

Нас разделили на «хороших» и «плохих»
На «тех» и «этих». Мир вокруг — на «до"и «после».
Не сочиняется теперь веселый стих;
Все тяжелее провернуть по полной вёсла,
В сплетении фактов, аргументов кружевных:
Я — просто «я», я «никуда» и не «откуда»
Я так хочу во всех «чужих» найти «своих»,
Но лишь сильнее с каждым часом амплитуда,
Сигнальный вой раздался резко и затих,
Звенит слегка на полках пыльная посуда,
Возможно место, превратившее в слепых,
Ещё способно на иную форму чуда

Как тень, меня преследуешь везде.
В вагонах, образующих составы,
В такси, служащих городской черте.
Ты что-то наподобие эксклава,
Являясь юридически куском
Судьбы моей, разломанной на части,
Находишься на береге другом,
Недосягаемом для действующей власти.
И смотришь в свой бинокль на меня
С высокого утеса. И оттуда
Я покажусь нереальным для тебя
Оптической иллюзией прибуду.
Да, ты меня преследуешь везде.
Мостами, переулками, домами,
… показать весь текст …

Бил последний салют, дым из пушки никак не развеется,
Так и праздник мой длится подряд уж которую ночь,
Перевалочный пункт вдоль оврага меж югом и севером,
Словно точка отрезка, где должен себя превозмочь,
Сделав шаг за черту, вмиг обрушится ветхое прошлое,
Испарятся в песок на груди все мои ордена,
Но останутся вместе со мной собиратели пошлины,
И заставят ответить за все прегрешения сполна.

Мы не знаем конца, этот миг в пелене предстоящего,
Затерялся в тени между спин ежедневной толпы,
Нам идти б и идти по дороге под взором смотрящего,
Словно ищем мешок по полоске сыпучей крупы,
Правда, если подставить в процесс пару глаз наблюдателя,
И создать словно в квантовой физике схожий эффект,
Обнулится число в нижней части — в графе знаменателя,
Обнажив из-за спин тот незримый доселе объект.

Пока подводятся вокруг меня итоги.
Линейка сториз — еле видимый пунктир.
Я вспоминаю, как провёл в своей берлоге
Весь этот год. Я социальный дезертир.

Сломалось что-то, или просто надломилось,
Итог един — хоть и пугающий порой,
Пускай все будет ровно так, как разложилось.
Разжечь пожар смогу и мокрой берестой.

Вот бы добиться позитивных изменений,
Купив билет в индонезийское Бали.
Но разум сердце жадно прячет в своей тени,
Как прячет ночь в морском тумане корабли.

Мне уж за тридцать, что могу сказать о жизни?
(Прости Иосиф за украденный аккорд)
Что оказалась жизнь моя скоропостижной
Напоминает устаревший телепорт

Искал кончины я отчаянно, но тщетно
На то причины есть (у каждого свои)
Я так хотел уйти исчезнуть незаметно
Хотел распасться, разложиться на слои

Но вместо этого, решениями свыше,
Я, свесив ноги над потерянный собой
Сижу смеясь на том карнизе ржавой крыши
Сижу любуясь обожаемой Москвой
… показать весь текст …

Замедлились процессы за окном,
Шагов людских уверенность упала.
Зимою над асфальтовым сукном,
Прозрачное намёрзло покрывало.

Деревья накрывает мокрый снег,
Подчеркивая веток хитрый контур.
Пожалуй, даже снежный человек,
Сегодня не побрезговал бы зонтом.

Раскинулась остывшая земля,
И воздух, опустившийся за минус,
Способствует выкрикиванию — «бля!»
А круассан, в кафе заказанный на вынос,
… показать весь текст …

Покрыт корою бескорыстности и гнета
Столь уязвимы те межреберные ямы
И жизнь в режиме автоматики пилота
Являлась лейкой для растения той драмы
Безмерны векторы чужих манипуляций
Я окончательно запутаюсь в деталях
И вместо клавиш фортепьяно — пальцы
Бьют по гвоздям. На этих острых вертикалях,
так проржавевших под воздействием эпохи
Остались капли моей выпущенной крови
Остались в воздухе повешенные вздохи
Лежащие у меланхолии в основе

Мы живем незаметно, во днях растворяясь
Движут тело от точки до точки дела,
Мы живем — ежедневно по кругу вращаясь,
Как вращается в танце — из детства юла
Пока теплится в нас центробежная сила
Обороты на счетчике быстро растут,
Но какое у счастья сегодня мерило?
Где сегодня найти пресловутый уют?
Нет ответа, и черт с ним, наверно так надо
Может время мечтаний и вправду прошло
Отживем — закопают под землю за МКАДом
И отсыпят на землю конфет пол-кило

Вроде грустно, но все же вращаются люди,
… показать весь текст …

Пустота разрывается строчкой
Кругозором блеснуть не зазорно
Я навеки прослыл одиночкой
Режиссируя жёсткое порно

Говорили — не надо стесняться
Звуков воя сигнального горна
Помнишь наши безумные двадцать?
Жизнь казалась такой иллюзорной

Если в долг, то кредит, не рассрочка
Из метро — в мцк, на нагорной.
Ветка серая, с множеством точек
Утром ранним окажется чёрной.

Пусть туманность сулят перспективы
Все зависит от фона, однако
Даже трубы завода красивы
Если дым их просвечен закатом

Пусть нальются водою заливы
(Те, что ямы у стенок барака):
Даже лужи бывают красивы
Отражая пронзительность мрака

Пусть закончатся лучшие фильмы
К режиссёру спешит психиатр
Красота — производная грима
Превращает движение в стоп-кадр

Когда внутри тебя запутались узлы,
И нету больше места разместиться
Твоей душе. Когда ты с той скалы
Разбег набрал, чтоб в море очутиться,
В надежде, что отчаянный прыжок прорвёт слой матричный, сигналящий error’ом,
Когда прохожие — то прячут пулемёт
Под серый плащ, то смотрят «прокурором».
И каждый встречный подбирает поострей,
Комплекты шпор, и их вонзает в твои уши,
Там шлейфом пятна от мерцающих огней
Поверх сетчатки, отслужившей бренной туше,
Пускает боль. Но нет, не вроде той, что жжёт,
Когда снаряды разрушают тел поверхность.
Но вроде той, когда тебя никто не ждёт.
… показать весь текст …

Я не поэт. Наивнейший союз
Смутьяна недалекого и лиры.
Моя война с самим собою, плюс
Укол психологической рапиры,

Воткнувшейся в диаметр ядра —
Источники, питающие рифму.
Я — хрясь — с физиономии содрал
Все маски. Под влияньем алгоритма,

И гипнотичностью составленной строки,
Вновь лыблюсь в отражении нелепо.
Мое стихи все реже кормятся с руки,
Они бушуют под влиянием тоски,
… показать весь текст …

Хочу устать от долгосрочных перелетов,
Возможно даже опоздать на важный рейс,
План путешествий скрупулёзно разработав,
Осуществить его, забыв про опен-спейс.

Податься прочь и сотню лет не возвращаться,
Узреть ландшафты всех шести материков,
Скучать по дому, но себе не признаваться,
В том, что скучаешь, в основном, из-за котов.

Пьянит сознание романтика дороги,
Взывает к ветру долгожданных перемен.
Покуда целы подо мною будут ноги,
Не удержаться им в плену бетонных стен.

Великий пир навозных мух,
Ампир, подсвечники, картины:
Красивый вечер! Светский дух
Окутал личности-руины;
Пронизан срезом золотым
Весь винегрет из насекомых,
Надеюсь, что, пройдя к столу,
Я встречу минимум знакомых…
Посуда яркая. Вино,
Сосуды из красивой глины.
А мухи чувствуют — говно —
Ассортиментом их витрины.

Величье страны увенчает забор,
Заброшенный в длинные мили.
Пускай расстоянье большое. Зато
На каждом столбе — «мы здесь были».
Пером послуживший изогнутый гвоздь,
С откусанной ржавою шляпкой.
Автограф поставить таким довелось,
И он нестираемый тряпкой.
Прочь с города! Он одержимый войной!
Меж небом и красной землею,
С межреберным зудом в районе грудной,
И с легкими, полными воя,
Сбегаешь порою разбитым шоссе,
В окраины мест и сознаний,
… показать весь текст …