Счастье — это когда постоянно хочется целоваться в лифте. А когда ты впервые не захочешь это делать в лифте — значит, счастье закончилось.

Я же бегу сам от себя, мне самому с собой скучно, тошно и мерзко. Даже в редкие моменты веселья я жду не дождусь, когда же вернется ко мне моя единственная любовь — ДЕПРЕССИЯ.

Если труд сделал из обезьяны человека, то его отсутствие превращает человека в микроблогера.

Момент, когда женщина позволяет вам
наблюдать за своим утренним туалетом,
ошибочно принимается мужчинами за высокую
степень доверия и начало влюбленности. В реальности это означает лишь то, что вы стали еще одним предметом ее личного
пользования.

Мы живём в век аббревиатур. «Лблю», значит «лблю». «Збло» всё!)))

«Курение — причина импотенции» — бросается в глаза надпись на пачке. Действенней было бы написать, что импотенция — причина курения. Ни один из нас в таком случае никогда бы не закурил на людях.

Величайшим достижением 21 века стали малодушие, лицемерие и страх перед общественным мнением.

Утро — самое отвратительное время суток. Я его ненавижу. Особенно зимой. Я не знаю, где старик Пушкин брал эти лучи солнца, освежающий морозец и пение зимних птах. Не исключено, что он уже с утра начинал бухать, а через бокал шампанского любое время суток очаровательно. Я встаю, подхожу к окну. «Вечор ты помнишь? Вьюга злилась. А нынче посмотри в окно». Посмотрел. Вечор был всяко лучше. Точнее, никакой разницы нет. На улице темно, понурые люди чистят машины, ведут детей в детские сады и школы и спешат на работу. Никто этому утру не рад. По мне, так я бы вообще начинал рабочий день в России часов с двенадцати. Все равно утром никто ничего не соображает.

Все получили то, во что играли. Ведь игру придумали мы все. А у придуманных игр всегда какие-то косяки с финалом.

Все мы, в сущности, — пластилиновые люди. Однажды нас обожгли зажигалкой, или наступили на ногу, или оторвали что-то в очереди. И мы приняли форму. Оплавились с одной стороны. Все наши слова, мысли, поступки носят оборонительный характер. Нам кажется, что нас все время хотят обидеть, вот мы и защищаемся впрок. Авансом.

Анонимность раскрепощает до неприличия. Именно она — тот катализатор, позволяющий вырваться наружу всем бесам, прячущимся до поры в самых темных уголках сознания.

Люди жили и умирали для того, чтобы завтра стать новостями в твиттере. В городе, который они любили, и который их тоже… нет.

Я постоянно кого-то очаровывал, в кого-то влюблялся, кого-то влюблял в себя, кого-то завоевывал. А завоевав, немедленно начинал борьбу за собственную свободу. Такой вот замкнутый круг.

Будьте уверены, если вам, не дай Бог, случится срываться с горы или тонуть в море, первым, кого вы увидите, будут не спасатели Малибу. Нет, нет. Первыми окажутся журналисты, протягивающие вместо руки помощи микрофон или видеокамеру. Они сделают этакое сострадательное лицо и наполнят глаза лживыми слезами, для того чтобы задать вам единственный вопрос: «Расскажите телезрителям, что вы чувствуете, находясь на пороге гибели? Да, и, пожалуйста, короче, мы в прямом эфире, у нас мало времени».

«Делаешь вид, что тебе весело, что все и вправду хорошо… Но себя не обманешь — на самом деле все ужасно, и очень больно. И можно как угодно хорошо выглядеть, купить новую шмотку, сделать новую прическу, — тоску в глазах не уберет никакой мейкап»

Как можно анализировать состояние экономики страны, если в твоем собственном кошельке ежемесячно, а то и еженедельно, случаются банковские кризисы, а раз в месяц ты вынужден объявлять суверенный дефолт по внешним займам? и если бы не помощь международного фонда в виде непостоянных заработков, долги в зачатке похоронили бы молодое государство в лице меня. :)

Может, действительно не судьба? Лучше разрубить сразу, чем делать сотни мелких надрезов. Ведь больно очень.

-Вот ты знаешь какие на мне сейчас часы?
-Мне пофиг, если честно.
-Вот.А умение разбираться в марках дорогих часов и автомобилей есть признак низшего социального класса. Ментальное обладание необладаемым.

Деньги были. Деньги будут. Но сейчас денег нет.

Километры — лучшие афродизиаки.