Именно эгоисты, как ни странно, способны на большую любовь.

дело в том, что у каждого из нас есть странности, причем странности эти, под какой бы личиной мы их ни прятали, куда более многочисленны, нежели мы хотели бы признать перед другими и даже перед собою.

— Странная Вы все-таки женщина, Николь.
— Ну что Вы! — поспешно возразила она. — Самая обыкновенная. Верней, во мне сидит с десяток самых обыкновенных женщин, только все они разные…

«Ночь нежна».

Многие люди склонны преувеличивать отношение к себе других — почему-то им кажется, что они у каждого вызывают сложную гамму симпатий и антипатий.

В жизни каждого из нас бывает пора, когда всё удаётся, когда сам себе кажешься героем.

Терпеть не могу английскую манеру оглушительным шепотом говорить о людях гадости.

Если дружба, которая была дружбой не только на словах, рвётся в один час, то, как правило, она рвётся с мясом.

Признак первосортных мозгов — это умение держать в голове две взаимоисключающие мысли одновременно, не теряя при этом способности мыслить.

Его ум устал — устал ни от чего и от всего, от тяжести этого мира, которую, не спросясь, взвалили ему на плечи.

Отношения не могут стоять на месте, они должны двигаться, если не вперед, так назад.

Жизнестойкость — это не просто умение терпеть, это способность всё начинать с самого начала.

Жизнь — чертова неразбериха… Футбол, в котором все игроки «вне игры», а судьи нет, и каждый кричит, что судья был бы на его стороне.

Чутье к основным нравственным ценностям отпущено природой не всем в одинаковой мере.

Процесс сближения выглядит примерно так. Сначала каждый рисует себя в лучшем свете, стремясь явить миру законченную яркую картину, приправленную легким блефом, умеренной ложью и юмором. Потом, когда возникает нужда в детализации, рисуется второй портрет, за ним — третий… пока все лучшие линии не исчезают, и наружу не показывается то, что тщательнее всего скрывалось; детали картин, смешавшись, выдают нас с головой, и сколько ни правь окончательный образ, цена ему — грош. И остается только надеяться, что хоть кто-то примет за правду ту жалкую и бессмысленную подделку под самих себя, которую мы преподносим.

Это большое преимущество — быть трезвой, когда все кругом пьяны. Не наговоришь лишнего, а главное, если вздумается что-нибудь себе позволить, сумеешь выбрать время, когда никто уже ничего не замечает или всем наплевать.

А в голове одна мысль: «Живешь только раз, только раз…»

Никому не дано проникнуть во все закоулки чужой души.

Он повесил трубку. Так вот оно, мгновение, предвкушением которого двенадцать долгих месяцев была заполнена каждая его свободная минута. Он представлял себе, как застанет ее замужем, или помолвленной, или любящей другого, — не представлял одного: что его возвращение будет ей безразлично.

Я одновременно находился внутри и снаружи, очарованный и в то же время повергнутый в ужас бесконечным разнообразием проявлений бытия.

Я всегда считал, что лучше быть провинциальной острой подливкой, чем жидким столичным супчиком