Не стоит искать всему объяснение. В жизни многое случается просто потому, что ТАК НАДО.

«Переживем, ништяк! Ну да, не без потерь.
(Себя среди потерь кто ж видит?) Отобьемся!
Видали и не то!» — Ну что ж, живи и верь.
Всё будет хорошо. Ну, разве что сопьёмся.)

Бывает, человек настолько приятен душе, что хочется рассказать ему, как в детстве тырила подсолнухи у соседей. Чтобы у него не создавалось ложного впечатления о тебе.

Этим летом стало понятно: дождь может капать прямо на мозг.

Сегодня я шла на работу и вместо привычного «Не хочу!» вдруг почувствовала: как хорошо, что я иду на работу! Ведь это значит, что и работа у меня есть, и здоровье для этой работы. А еще я могу позволить себе иногда насчет нее поворчать! А это гораздо лучше, чем выть от безысходности.

Живет ли кто-то так, как говорит? — 
Сомнения меня берут большие.
Ведь даже гениальнейший пиит —
Всего лишь человек, а не Мессия.

Не печалься. Ну что теперь?
Это ж еще не смерть.
Ну, ударило оземь. Вставай!
Ну же, давай —
дальше в путь.
Забудь!
А не выйдет забыть — перемешай
Боль с секундами радости,
Буднями.
Трудно.
Бог поможет терпеть.
Держись!
Это всё же не смерть —
Жизнь.

такой пирог я сотворила
а ты мне в душу наплевал
когда его конкретно тупо
сожрал

Если верить статусам в сетях, среднестатистическая женщина — злобная эгоистичная пьяная стерва с вечно поднятым средним пальцем, которая только тем и занята, что злорадствует в адрес «бывшего».

Пошла к начальнику поговорить о своей зарплате. Плакали оба. Я — потому что мало. Он — потому что много.

Приму в дар мозг. Самовынос.

Снежинки в свете фонаря.
Мы в середине декабря
Ждем новый год и любим.
И, не гадая ни о чем,
На кухне чай средь ночи пьем…
Мы были. Есть. И будем.

Власть людей портит. Но не всех. А только тех, кто до нее дорвался. Остальных она игнорирует.

Не понимает муж, что нужен
большой предпраздничный ТОЩАК,
и ежедневно хочет кушать.
Слабак!

На хамов обижаться нельзя. Они же не виноваты, что их не то что недовоспитали, но и не доделали.

Каждый имеет право голоса. ГОЛОСА — а не брызганья слюной!

— Как хочется любви!
— Своей или чьей-нибудь?

Не верь, не бойся, не проси…
Сор из избы не выноси…
От боли вслух не голоси —
Запри все дверцы…

А я вот — верю в жизнь и свет,
Боюсь плохой оставить след,
Прошу для близких много лет,
Открыто сердце…

Помните, в советские времена в школах были «праздники песни и строя»? Так вот, однажды на одном из них наш военрук (умница и алкоголик, старлей в отставке) докладывает моей маме, директору школы, что, мол, отряды готовы и т. д. — рука под козырек. Сам он весь такой нарядный, в форме, в перчатках…
И тут я вижу: что-то с мамой не так. Она краснеет и как будто давится. Сразу после доклада мама уходит к себе в кабинет, я за ней. Прибегаю — у нее слезы на глазах.
— Мама, что с тобой?
И тут ее прорывает, и она начинает дико хохотать:
— У Юрия Петровича… перчатки… на ладонях… все в дырках!..
Бедная моя мама с ее несокрушимой силой воли!

Тот мерзавец, что ржёт над чем-то в телевизоре, когда я пытаюсь заснуть, и есть моя любовь? Да. И есть.