Однажды, ставший на колени
Не встанет с них уж никогда!
И станут — вечною мишенью,
У тех, в ком не было стыда:

Погромщиков и мародёров
На вечном велфере — убийц.
Им подстрекателей подспорье —
Для силы злобы — перспектив…

Антифа — лживая гиена…
Под либеральным ликом — шваль.
«Демократическая» пена…
Социалистов фестиваль…
… показать весь текст …

Все нервы натянув на пяльцы,
Словно крестом, сшивая слог…
Я смысл — с головы, не — с пальца,
В мой стих вливаю монолог…

А время столбиком из ртути
Течёт, немыслимо, — куда,
И с ним, на крыльях древа сути,
Летит сумбур и чехарда.

Не так легко ажур метафор
Вплетать в страдальческую нить.
Над пустотою кенотафа
Удобней, кстати, голосить.
… показать весь текст …

Сколько жизни мне той осталось,
Средь пустынных песков забытья?
Дай, Господь, мне самую малость —
Не застрять в узлах бытия…

Избежать душевного крика,
Что сравним с сермяжной тоской.
Не сдружиться со злобой дикой,
Не знать, что сулят за спиной…

Сколько жизни мне той осталось?
Средь мирской возни — суеты.
Не почувствовать мне бы — жалость,
Не растратиться без нужды…
… показать весь текст …

Я заблудилась в дебрях. Пустота…
Осиротевшая душа. В ней — нет покоя.
Из глаз струятся слёзы. Грустно, тьма.
Мне не хватает сил, энергии и воли.

А в памяти, как в коме — борозда.
Забытое — исход. Свобода без изгоев.
Оставлены сплошные закрома
Пройденной жизни время — сломанных устоев.

Мне небо кажется осколком льда,
А за окном жара, желтеет всё от зноя.
Пустынная элегия, тоска.
Тебе спокойнее без суеты — нет сбоев…
… показать весь текст …

Учился в моём классе Витя Мезинцев (Мезин). Парень сообразительный на редкость. Ему легко давалась математика, любил физику и химию. Витя был — классным кошельком. Всегда мгновенно «находил «деньги на пломбир и ириски.
Я была наивная, как театральное амплуа… Мне казалось, что Витя добрый парень из состоятельной семьи.
На самом деле Витя был из неблагополучной семьи. Мать спилась, отец не вылезал из тюрьмы. Мне всё это стало известно гораздо позже.
Если мы коллективно сбегали с уроков, то финанс…
… показать весь текст …

Тают облака в объятьях ветра.
Мысли льются в стихотворный плен,
Разрывая в клочья нити нервов.
Безысходность, но ещё — не тлен.

И, дождавшись своего момента,
Вихрем дождь ворвался из небес.
Облаков чернеющую ленту
Ввинчивает в строки антибес.

Не сыскать мне точных аргументов,
Оправданья неуместных фраз,
Строя дом словесных монументов,
Тратя силы, чувства каждый раз…
… показать весь текст …

Смеркалось… Лил пустынный дождь.
Гремела зимняя погода…
Удары молний, в теле — дрожь.
Открыты краны небосвода…

Погода слёзная — печаль…
Свеча, зажжённая в субботу…
Воспоминаний мир… февраль
И грусть сермяжная … до рвоты…

Вопросы… Вовсе нелегко
Понять, почувствовать, девчонке
За что жгли деда моего,
Соню и Петеньку — ребёнка.
… показать весь текст …

Я c рассветом вставала с тобой,
Засыпала, в тебя я зарывшись.
Был ты светлой моей полосой,
А остался — мгновением — бывшим.

Не касаясь, казался — мечтой…
Был теплом, согревающим холод.
Смыслом книг, недочитанных мной,
Пищей сердца, питающей голод…

Куролесила ночь… суетой…
Снег — повисшие жемчугом взвеси.
Думы — суки бегущей строкой
В стих ложились на горьком замесе.
… показать весь текст …

Ты мне сказал, что сам себя не знал,
Всех женщин трахал без любви, укора.
Не тех любил, не тех ты в жёны брал,
Прогуливая жизнь в прах, без разбора.

Сказал мне, что открыл себе глаза …
Любил, по — твоему, всё же однажды.
Похоронил ту «прихоть», может — зря.
Был «недостоин» и «отвергнут дважды».

Ты слёзы лил, безудержно курил.
Жалел себя, бормоча что-то, злился.
Казался мне потерянным, без сил,
И непонятно… для чего открылся.
… показать весь текст …

Осень желтая, листья красные
Золотая дорожка в саду.
Зелень глаз твоих, очи страстные!
Как остаться с собою в ладу?

Манит свежестью и прохладою
Бабье лето в осенней хмели.
Пахнет медом и нежной мятою,
И деревья вокруг отцвели…

Отцвели своей летней зеленью
В желто-красный оделись наряд.
На Земле, как ковер постеленный.
Соткан осенью в золоте сад!
… показать весь текст …

Сшиваем долго для себя мы лоскуты противоречий.
Распутываем иногда клубки из нитей бессердечий.
Модель примеривает всё, что жизнь кроит своим лекалом,
А носит то, что суждено, пусть даже с яростным оскалом…

Мы — лишь модели той судьбы, что шьёт одежды нам из кожи,
Местами тонкой, словно шёлк, что целой редко выжить может.
А модельер — капризный был… Менял он цвет, размеры, сущность…
Не прятал нрав нелепый свой, а лишь твердил — момент упущен…

Зияли раны напоказ, разорванные нити, ворот…
Модель играла важно роль, как «разрушительница» споров…
Крутила сильно карусель печали разные мотивы…
Навязывал ей модельер свои уставы, нормативы.
… показать весь текст …

Где городская суматоха
В рутине жизни замерла.
Там грустная была эпоха —
Кривые, в сути, зеркала…

И, в паутине жестких мыслей,
Что скомканы были листвой,
Смутные сомнения грызли
Душевной грустью и войной.

Не одичать, не обозлиться,
Не обвинять весь мир, людей,
Остаться прежней баловницей,
А не заложницей «идей»,
… показать весь текст …

Сентябрьская жара. Пустынная печаль,
Без прелести златого листопада.
Еврейский Новый год. Шампанское, хрусталь,
Без елочных игрушек, маскарада…

Здесь с Богом местная, налаженная связь
И роль Стены священной — дипломата.
Молитвенных прошений ряд и… недосказ.
Трепет, пророчество, без лика адресата.

Одело облако туманную вуаль.
Прохладу ждём, душевную усладу —
Медовых яблонь вкус, осенний фестиваль
Деревьев, освещённых звездопадом.
… показать весь текст …

Замкнул кошачий март свой круг.
Апрель ворвался с шуткой лживой…
Не режет смехом тишь вокруг…
И нет нирваны… нет — отныне…

Кому есть дело до весны,
До распустившихся бутонов?
Мы с группой риска взаперти,
А за окном — пляшет Корона…

Перчатки, маски, гель и спирт
И дом подобен бастиону…
Без перерыва рот хрустит…
Уйди… проклятая Корона…
… показать весь текст …

Я не придумала тебя и не искала.
Ты появился, превращая темень в свет.
Счёт жизни бонусный я начала сначала,
Перечеркнув грехи в котомках (мой секрет).

Звала тебя я на блины и торт с миндалем…
Под блюз и Битлов пили терпкое вино.
Ты, как обычно, был внимателен, смекалист,
А я терялась… утомляя болтовнёй…

Летел последним лепестком закат, мерцая.
Подобно розе грациозной была ночь.
Мелькали блики пелерины звёздной, тая
В небесном океане облачных свобод.
… показать весь текст …

Мою однокурсницу на курсах, при больнице — Адасса, в Иерусалиме, звали Соня. Как этой сокурснице удалось получить диплом врача известно только ей и её мамаше. Она, по Жванецкому, работала в нужном месте и в нужное время.
По её же рассказам, между фаршированной рыбой, чёрной и красной икрой, водкой и пивом, завмаг дефиСИтного магазина города — курорта пяти гор — Пятигорска, плодила врачей.
Врачей — звучит гордо и помпезно… Ну, никак не связано с нашей Сонькой, поскольку на вопросы (покойного) про…
… показать весь текст …

В Иерусалиме мучает бессонница.
Хамсин, песок несётся за окном.
Стреляют где — то, кто-то Богу молится
По — разному. И каждый — о своём.

В Тбилиси — черепичный бисер домиков
Разбросан над взъерошенной КурОй.
До боли всё знакомо мне, до коликов
Старинных улочек язык живой…

Священный город, ты — совсем не домысел!
Притягиваешь как земной магнит.
Ты для врагов — пылающая «молния»,
Сплошной — «мировотворческий» гамбит!
… показать весь текст …

Циля на балкон выходит
И имеет бледный вид…
Зябко плечиком поводит,
На весь спящий двор вопит:

— Зин, а Зин, скорее выйди!
Та выходит, полуспя:
-Ой, бля, шо с тобой случилось?!
Прямо не узнать тебя!

— Здра… сьте, видимся мы редко!
Я тебе вопрос задам:
У тебя ль, моя соседка,
Ночевал мой муж Абрам?
… показать весь текст …

Налей, мой друг, ещё одну…
Пусть будет рюмка не последней.
Поверь, не хватит нам минут
Где нежелателен посредник.

Настрой гитару, ты, на жизнь,
Чтоб пелась песнь любви в пустыне
Как в омут без вины, каприз
Бросались в счастья паутину…

Налей искристое вино
Что с возрастом вкуснее стало!
Оно, как старое кино, —
Воспоминаний капиталы!
… показать весь текст …

— Фира, верная Подруга, где с утра Абрам?
В дальнем плавании, наверно, старый капитан?
Видно, кинул якорь в бухте и «шерше ля фам»
— Не в твоей, уж точно, Сара, досыпай, мЭдам.

Рассмешила, хватит, ржачка, умираю — стоп.
Экскаватор не поднимет старый перископ…
Может кинуть, мой Абраша, лишь на бухту взгляд,
Попрощаться и вернуться к гавани назад.

А вообще-то, он пройтиться по ****ям — мастак!
Не заглядывал к тебе он, Сарка, натощак?
Н.Л.(с)