О Боже, как нам докучают!
Нас постоянно приучают
Всё драгоценное терять,
Благим вестям не доверять,
Легко без счастья обходиться,
Внушая: мол, и так сгодится,
Внушая нам, мол, жизнь — не мёд.
Нет-нет, со мною не пройдёт,
Со мною не пройдёт всё это,
Тем более, что скоро лето,
И счастье можно есть с куста,
Как ягоды, коль знать места

День прошёл и был таков.
Боже, сколько облаков
За минувший век проплыло!
Сколько горестного было!
Не печалься, отдохни.
Сквозь изменчивые дни
Проплыви под облаками,
Разводя беду руками.

Но если придавать значение
Тому, сему, то жизнь — мучение
И тяжкий крест. Но «то да сё»,
Коловорот их и верчение —
И есть по сути «наше всё».
И за цветное это крошево,
Приобретённое задёшево,
Как эта общая тетрадь,
Всё, что имеется хорошего,
Придётся, видимо, отдать.

На столе алеют розы,
За забором блеют козы,
За окном вздыхает сад…
Ни вперёд и ни назад —
Никуда спешить не надо
Из пленительного сада,
Из медлительного дня,
Что пустил пожить меня.

Когда сгину, Господи, когда сгину,
На кого покину я ту осину,
На ветру дрожащую, эти тропы,
Эти дни, скользящие, как синкопы,
На кого покину я птичью стаю,
Три сосны, в которых всегда блуждаю,
Эту золотистую листьев пену…
Подыщи же, Господи, мне замену.

Живем, а значит, длим попытку
Вдеть ускользающую нитку
В иглу с невидимым ушком.
…Семь верст до неба — все пешком,
Все лесом, а дойти б не худо.
Стихов немыслимая груда —
Попытка навести мосты.
Как небо помыслы чисты
И связаны не с миром этим,
А с миром ТЕМ. ТУДА мы метим,
И рвется каждая строка
С листа бумаги в облака.

Чёрный клавиш. Ночная тоска.
Беззащитней того волоска,
На котором висит мирозданье,
Звук, похожий на чьё-то рыданье…
Скоро утро. Развязка близка.
Скоро утро. Развязка — фантом.
Белый клавиш расскажет о том,
Чем богаты дневные мгновенья.
В этой музыке всё откровенье
О текущем и пережитом.
Что за музыка, Боже ты мой!
Вместо паузы глухонемой
Краткий выдох, секунда молчанья
И звучанье, звучанье, звучанье
… показать весь текст …

Что за жизнь у человечка:
Он горит, как Богу свечка.
И сгорает жизнь дотла,
Так как жертвенна была.

Он горит, как Богу свечка,
Как закланная овечка
Кровью, криком изойдет
И утихнет в свой черед.

Те и те и иже с ними;
Ты и я горим во Имя
Духа, Сына и Отца —
Жар у самого лица.
… показать весь текст …

Проснулась — и надо же — все впереди,
Опять впереди, будто я малолетка,
И мама прижмет меня нежно к груди
И скажет, смеясь: «Обними меня, детка».

Проснулась, и надо же — ждут меня, ждут
Подарки. А я их люблю, как все дети,
И мне предстоит упоительный труд
Развязывать свертки нарядные эти.

А звук дрожит, дрожит, боится,
Боится полной немоты,
Он так боится испариться,
Что умоляет: «Пой и ты».

Пою, пою, куда деваться?
Пою пол сотни зим и лет,
Плодя без счёту вариаций
На тему ту, которой нет.

А если есть, то лишь в темнотах,
(На свете мало ли темнот?)
И только тень от темы в нотах,
А тема — где-то между нот.

А на этой акварели
Абрис виден еле-еле
И дорога чуть видна…
Сколько пятниц на неделе?
К сожалению, одна.
Если б пятниц было много
И видней была дорога,
Я по ней бы топ да топ,
Ни предела, ни итога,
Сколько пятниц, столько троп,
Выбирай хоть ту, хоть эту —
Ничему предела нету:
Можно день перебелить,
Обмелеет чаша к лету —
… показать весь текст …

Взорвать бы все или взорваться,
Или отсюда прочь сорваться,
Чтоб не соваться никогда…
Все эти планы — ерунда.
Живу и некуда деваться.
Осталось изменить подход
К существованью, где разброд
И безнадега, и кровища,
Где пища для ума — не пища,
А ядовито-горький плод.
Здесь тьма, но чужеземный свет
Едва ли высветит ответ
На все проклятые вопросы,
И остается путь с откоса
… показать весь текст …

Но выход рядом. Выход есть.
Коль от тоски на стенку лезть,
То в ней зимой или весной
Нашаришь выход запасной.
Нашаришь выход, дверцу, лаз
В ту жизнь, что горше во сто раз
Твоей, в которой, сжав виски,
На стенку лезла от тоски.

Я верю всем радостным признакам здешним:
Весёлым кормушкам, наивным скворешням
И льдинке узорчатой и ручейку.
Не надо бояться и быть начеку.
Меня уверяют и соло и хором
В каком-то счастливом событии скором.

На крыше — мох и шишки,
Под ней — кусок коврижки
И чайник на плите…
Предпочитаю книжки
Извечной суете.
Продавленный диванчик,
Да в поле одуванчик,
Который поседел.
Набрасываю планчик
Своих насущных дел:
Полить из лейки грядку,
И написать в тетрадку
Слова, строку вия,
И разгадать загадку
… показать весь текст …

В июне, что богат росой,
Послужим взлётной полосой
Для божьей маленькой коровки.
Уж коль мы сами так неловки,

Что не летаем, пусть она
На лёгких крылышках, одна,
Поджав невидимые ножки,
Взлетит с распахнутой ладошки.

И ты попался на крючок,
И неба светлого клочок
Сиял, пока крючок впивался
И ты бессильно извивался,
Стремясь на волю, дурачок.
Тебе осталось лишь гадать
Зачем вся эта благодать,
И для чего тебя вдруг взяли,
Из тьмы беспамятства изъяли,
Решив земное имя дать.

Покину землю, так и не объяв
Всего, что есть прекрасного на свете.
Быть может, донесет однажды ветер
Шум дальних вод и шелест дальних трав.
Привычное улавливает слух.
Привычное окидываю взором.
Но если я тоскую по просторам,
То лишь по тем, где окрыленный дух
Поэта пребывал, когда с пера
Текла строка: «Пора, мой друг, пора…».

А в этом лучшем из миров
Мы наломали столько дров,
Что стал он вовсе нежилым —
Лишь гул и грохот, смрад и дым.

И в непролазном том дыму
Помочь не в силах никому,
Не в силах совершить полёт
Бескрылый ангел слёзы льёт.

Ах, дерево, прости мне беглый взгляд,
Прости, что вечно прохожу я мимо,
Прости и верь, что мною ты любимо,
Хоть ты старо и беден твой наряд.
Я, как и ты, не слишком хороша,
Но ведь важна не внешность, а душа.