Если день сероват, то раскрась его сам
И лазоревый цвет подари небесам,
А траве и листве подари серебро
Предрассветной росы. А ещё где серо?
На душе? Но денёк золотой, голубой
Непременно поделится счастьем с тобой.

Темно и холодно? Ну значит,
Одеться надо потеплей.
А как душе, что горько плачет,
Помочь, чтоб стало веселей?
Ведь как ты душу ни укутай,
Она всегда обнажена,
В жару томима стужей лютой,
А в холода — обожжена.
Когда темно — в душе светает,
Там свой прогноз и график свой.
Она порой легко летает
При видимости нулевой.

Хорошей эпоха была, нехорошей,
Но я в своё прошлое камень не брошу.
А вдруг, бросив камень, я, как на беду,
В кого-то из близких своих попаду,
С которыми я в прошлом веке рассталась,
Которых сегодня уже не осталось.
И давние окна, что нежно люблю,
Я вдребезги камнем своим разобью.

Второе августа. Прекрасно.
По сводкам солнечно и ясно.
Короче день на два часа.
Ну, а по слухам ежечасно
Яриться будут небеса.
К полудню вспыхнули зарницы.
Едва успев посторониться,
Я вижу: мчится средь дорог
На озаренной колеснице,
Дыша огнем, Илья-пророк.

Что я делала? Как вам сказать?
Я, наверное, просто филонила.
Наблюдала за стаей ворон.
Ни одну из них не проворонила.

Что я делала? Как вам сказать?
Я по тропам истоптанным топала.
Но, поверьте мне, я ничего
Из осенних чудес не прохлопала.

И, явившись зевакой сюда,
Ротозеем придя, наблюдателем,
Я того, что ушло без следа,
Стать счастливым смогла обладателем.

Он где-то здесь — он в воздухе повис —
Простой ответ на сложные вопросы,
И там же дождь висит немного косо,
И там же лист, летящий плавно вниз,
И там живет меж ветками просвет,
А впрочем, это все и есть ответ.

Ты говоришь, что на мели?
Но посмотри, как из щели,
Из каждой щёлочки небесной —
Капель, и каждый склон отвесный —
Ручей. Какая даль вдали!
У этой сказки нет конца.
И это треньканье скворца,
Синицы трель с капелью вкупе —
Не монотонный пестик в ступе,
А озарение Творца.

Живём среди колющих, режущих
И взрывоопасных предметов,
Средь зорь упоительно брезжущих
И летних счастливых букетов,
Средь душ безнадёжно загубленных,
Средь тьмы коридоров казённых,
Средь радостей только пригубленных
И песен, с небес занесённых.

Ну что, рассвет? Какие планы?
Ты нынче чьи залечишь раны?
Избавишь от каких угроз?
Какой ты высветишь вопрос?
Меня ты тем интересуешь,
Что перед мраком не пасуешь,
Всегда приходишь точно в срок
И, выгнав темень за порог,
Берёшься сразу же за дело.
И я бы тоже так хотела:
С тобой на пару выгнав ночь,
Тебе с сиянием помочь,
Следя, чтоб света всем хватило,
Чтоб всем хоть что-нибудь светило.

И я — в единственном числе,
И ты. Ты тоже одиночка,
Как на пустои странице точка
Или как искорка в золе.
Как в одиночку выжить здесь?
Но мы глагол «любить» спрягаем,
Друг другу выжить помогаем,
Преображая космос весь.

Так много мест, куда могу придти.
Могу придти в восторг и возбужденье,
А есть ещё и в новый день вхожденье,
Где ждут меня неторные пути.
Могу в тоску, в отчаяние впасть,
Себя с трудом оттуда доставая.
А всё лишь потому, что я живая,
Живого неотъемлемая часть.

Нельзя так мчаться и мелькать.
Зачем вы так летали,
Года мои? Хочу вникать
В подробности, в детали.
Хочу, чтоб миг, крылом шурша,
Присел на подоконник.
Хочу все утро не спеша
Читать старинный сонник.
Хочу, чтоб белый, белый день
Стоял — не шелохнулся…
И чтобы всяк ушедший в тень
Когда-нибудь вернулся.

О, Господи, откуда что берётся?
Откуда свет, что непрерывно льётся?
Откуда воздух, что слегка дрожит?
Откуда время, что всегда бежит?
А, может, нету времени. Есть племя,
Придумавшее скорость, сроки, время?

Мне почему-то надо больше всех,
Чтоб соловей имел большой успех
У тех, кто забредёт в пределы сада.
Мне почему-то непременно надо,
Чтоб не была обижена сирень,
И я готова каждый божий день
Ей посвящать хотя бы полсловечка.
Ведь наша жизнь есть вечная утечка,
Утрата, убыль. Вот я и ловлю
В сачок дырявый всех, кого люблю…

Ничего не надо ждать,
Ни на что рассчитывать,
Надо просто благодать
Научиться считывать…

С той картинки за окном
Вечной и обыденной,
В обрамлении родном,
Не впервой увиденном,

И с печалей, что несём
Сквозь денёчки вешние,
Обнаружив вдруг во всём
Отблески нездешные.

А в душе июль.
Я признаюсь тебе в любви,
Июль, ты слушай без смущенья.
Люблю теней твоих смещение,
А в море света — хоть плыви.

Люблю, как смотришь на меня
Глазком ромашки простодушной,
Люблю твой поцелуй воздушный,
Что шлёшь мне на исходе дня.

Негусто в торбе у Всевышнего.
Зато там нет чего-то лишнего.
Зато там всё необходимое,
Своё, как пятнышко родимое:

Зато там есть тепло домашнее,
Близ дома есть тропа всегдашняя,
Та, что кончается не бездною,
А тихой лавочкой облезлою,

Где некто звонкий заливается,
И вид на счастье открывается.

Я снова в утреннюю смену.
Едва ложится луч на стену,
Едва становится бело,
Едва в окне мелькнёт крыло, —
Я выхожу и утопаю
В росе и к жизни приступаю.

Все эти солнечные маки июньским днем,
Все эти явственные знаки, что мы живем.
И что с того, что жить дано нам от сель до сель?
Дана и эта с тихим лоном река-купель.
Ни чуждых благ, ни чуждой муки, ни чуждых вод —
Объять бы то, что прямо в руки само плывет.
Не преступить ничьих владений и жить, поправ
Лишь листьев зыблемые тени да стебли трав.

Как хорошо, что будущее есть,
Что можно строить разные прогнозы,
Гадать, что будет — оттепель? Морозы?
Чтоб ни было — всё радостная весть,
Поскольку я там тоже учтена,
И включена, и в неких списках числюсь,
И, значит, частью будущего мыслюсь,
В сюжет, ещё неясный, вплетена.
И, значит, если будет снегопад,
Снежинка упадёт и мне за ворот,
А коль туман опустится на город,
Он и меня окутать будет рад,
И я смогу не только погулять
В час снегопада меж небесных нитей,
… показать весь текст …