«Жизнь сама по себе есть как бы школа молитвы
— И даже тот, кто совсем никогда не молился, может быть приведен к молитве самою жизнью.
Может настать время величайшей беды, когда его захваченное врасплох и потрясенное сердце вдруг начнет молиться из своей последней глубины — в такой скорбной беспомощности, такими вздохами отчаяния, такими вдохновенными призывами, о коих он дотоле и не помышлял.
Тогда он почувствует как бы землетрясение во всем своем естестве, и неведомое пламя охватит его душу.
Может быть даже так, что человек при этом сам не будет знать, к Кому он взывает, и уже совсем не будет представлять себе, откуда и какое может прийти спасение.
Он взывает к Кому-то, Кто все может, даже и невозможное; он молит этого Неизвестного о помощи, которая уже не в человеческих силах, — молит в твердой уверенности, что есть на свете истинная Благость и она внемлет ему».

Освободить себя не значит стать независимым от других людей, но значит стать господином своих страстей.

Политическая нечестность пользуется темнотой народа.

…Нельзя человеку не иметь определенной жизненной цели и жизненной ценности, в которые он верит и которым он служит. Однако психологически можно понять, что есть люди, у которых эта «высшая» и «главная» жизненная ценность такова, что для них выгоднее умалчивать о ней и замалчивать ее до конца. Ведь молчание создает некий загадочный мрак, в котором многое не различимо и многое может остаться сокровенным…

…во что же верят те люди, которые не веря в Бога и потому считают себя «неверами» вообще или «безбожниками» Они верят во всевозможные небожественные силы и обстояния.
Большинство верит, по-видимому, в наслаждения, или особливо в чувственные наслаждения, во все, что к ним ведет и с ними связано; это для них—важнейшее в жизни; это их цель, это их путь; этому они служат, ради этого они жертвуют всем остальным; здесь у них критерий, по которому они отличают «хорошее» от «дурного»; здесь их «сокровище» и их сердце.
Есть такие люди, которые признают и выговаривают это открыто:"я хочу земного счастья, наслаждения и спокойствия, ибо это главное в жизни"(гедонизм); «я ищу в жизни денег и власти"(мамонизм)»…

Конечно, справедливость больше и лучше, чем несправедливость.
Но нравственное совершенство еще больше и еще лучше, чем справедливость.

Прошедший день заряжен в барабан.
Я чувствую виском дыханье стали.
Пять шансов из шести. Простейший план.
И сотни пуль у жизни в арсенале.

Перст указующий положен на курок.
Затвор взведен и снят предохранитель.
Один к пяти. Ждет выстрела висок.
Ждет выстрела мой благодарный зритель.

Твой ход, Судьба. Двенадцать бьют часы.
Я день прошедший помню поминутно.
Прошедший день возложен на весы.
Твой ход, Судьба. Щелчок. Осечка. Утро.

Она писала мне: «Да, я не хотела высказываться тогда, перед всеми, когда почтенный старый господин задал вопрос — прекрасно ли быть красивой. Я совсем смутилась и сидела тихо-тихо. Я предоставила говорить другим. Кстати, я совсем не так красива; вероятно — красива только наполовину. И другие бы тоже не поняли или — неверно истолковали. Но Вам я хочу высказаться без стеснения, Вы поймете меня, и потому я так охотно болтаю с Вами.

Будучи совсем молодой, по-детски любуешься своей «красотой». С удо…
… показать весь текст …

Россия будет голодать по знающим и способным людям, — на всех поприщах: от бухгалтерии до медицины, от профессуры до агрономии, от церкви до армии. И особенно — в политике.

Семья вырастает из ЛЮБВИ, живет ЛЮБОВЬЮ,
родит и растит любимых детей.
Поэтому она есть
первая школа ЛЮБВИ и жертвенности.

Кто убивает семью, тот гасит ЛЮБОВЬ в своей стране.
Тогда остается одна разрушительная ненависть.

Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма — это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным. Такая концентрация будет осуществляться и впредь, даже в самых демократических государствах: в час национальной опасности здоровые силы народа будут всегда концентрироваться в направлении охранительно-диктаториальном. Так было в древнем Риме, так бывало в новой Европе, так будет и впредь.
…
Наконец, фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру.

Справедливость — поток живой и предметной любви к людям.

«Мукою четырнадцати поколений научились мы духовно отстаиваться и в беде, и в смуте; в распадении не теряться; в страдании трезветь и молиться; в несчастии собирать силы; умудряться неудачно и творчески расти от поражения; жить в крайней скудости, незримо богатея духом; не иссякать в истощении, но возрождаться из пепла и на костях; все вновь начинать „ни с чего“; из ничего создавать значительное, прекрасное, великое… и быстро доводить жизнь до расцвета».

Родина не есть то место на земле, где я родился, произошел на свет от отца и матери, или где я «привык жить»; но то духовное место, где я родился духом и откуда я исхожу в моем жизненном творчестве.

…дух есть сила самоопределения к лучшему…

…в одном человеку отказано, одного он не может: именно—жить без веры…
…Бесспорно, есть немало людей, которые не верят в Бога. Но это совсем не значит, что они ни во что не верят… Во что же (они верят)? В нечто такое, что они принимают за главное и существенное в жизни; что действительно для них и есть самое важное, чем они дорожат, и чему они служат; что составляет предмет их желаний и стремлений. Такое отношение и есть отношение веры; и кто имеет такой предмет, тот верит в него.

Я писал ей: «Так печально сказали Вы мне тогда: «Он не полюбит меня, ведь я некрасива!», что я ушел домой со стесненным сердцем. Но Вы неправы, фрейляйн Лотта! Откуда Вы знаете, что любят только красавиц? Что, быть красивой легко и весело? Что, красота и счастье идут рука об руку?

Если мы увидимся вскоре, я прочту Вам отрывок из письма, которое мне написала как-то одна действительно красивая дама. Это было письмо-жалоба о нескромности, о тщеславии, о зависти других, о преграде, которой стала кр…
… показать весь текст …

«Видишь ли ты, человек одинок тогда, когда он никого не любит. Потому что любовь вроде нити, привязывающей нас к любимому человеку. Так ведь мы и букет делаем. Люди — это цветы, а цветы в букете не могут быть одинокими. И если только цветок распустится как следует и начнет благоухать, садовник и возьмет его в букет. «Рождественское письмо»

Внутренняя свобода есть способность духа самостоятельно увидеть верный закон, самостоятельно признать его авторитетную силу и самодеятельно осуществить его в жизнь.

За что можно и должно отдать жизнь, то и надо любить, тому и надо служить. Жить стоит только тем, за что стоит бороться насмерть и умереть: все оставшееся малоценно или ничтожно. Все, что не стоит смерти, не стоит и жизни.