Языки у нас длиннее рук. Понятное дело, все мы великие критики того, чего не умеем сами, или того, чем сами не занимаемся, а если и занимаемся, то так беспомощно, что было бы куда лучше оставить жалкие попытки и сделать что-нибудь полезное по хозяйству.

Мы привыкли откладывать все на завтра, а ведь счастливым надо становится уже сегодня. Как важно осознать, что причин быть несчастным прямо сейчас у тебя нет. То, что тянется из прошлого, — не в счет, его можно держать на расстоянии. Прошлое, как старинный фолиант: пока не откроешь его, не вчитаешься, он не заговорит.

Я отказывалась признать, что все, что он говорит, делает со мной, может оказаться всего лишь повтором. К тому же черт знает каким по счету.

Любовные отношения — как воздушный творожок, уже знакомый вкус которого может быть видоизменен при помощи различных сухофруктов. В этот раз изюм, а в следующий — курага… Такая притягательная фантазия. Бросаемся в нее, зная, к чему все приведет. Вся неопределенность любви заключается лишь в сроках… Либо ты ешь творожок, и он кончается, либо ты медлишь, и у него просто истекает срок годности.

Вчера в метро услышал разговор двух пожилых женщин. Одна говорила другой: «Странно, почему людей оплакивают, когда они умирают, а детей не оплакивают, когда они вырастают. Ведь этого милого ребенка уже не будет, когда он вырастет».

«В любви нет точного определения ничему, кроме факта самой любви. Она либо есть, либо нет. Все остальное — картинки с субъективным раскладом чувств и возможностью последствий. Тем более, если речь идет о чувствах женщины. Мы в любви, как бы ни кричали о гордости и феминизме, думаем о целом, а мужчины — о себе».

Продолжительное счастье приходит к тем, кто крепко держитя за его мгновение. Это как долго пыхтеть над пазлом, пытаясь сложить из маленьких ярких эпизодов большую красочню картинку. Усташь примерять разные детали к одному образу, вот-вот все перемешаешь в отчаянье как-бах!-сложилось, и линия верного пути вырисовывается.