Когда мы не знаем кого нам ненавидеть, в нас появляется ненависть к себе…

Для них женщина — либо шлюха, которую надо трахать, либо заколдованная принцесса, которую надо спасать. Всегда — некий пассивный объект, предназначенный для достижения мужских целей.

В этом мире нет ничего вечного. Все потихоньку рассыпается.

Только тогда, когда мы сожрём эту планету, Бог подарит нам другую. Мы запомнимся потомкам не тем, что создали, а тем, что разрушили.

Воскрешение возможно только после полного саморазрушения.
— Только потеряв все, — говорит Тайлер, — мы обретаем свободу.

Найди ценное в бесполезном. Рассмотри добро в том, что весь мир называет злом.

Когда я говорю «любить», я имею ввиду «любить» не в смысле «заботиться», а смысле «обладать».

Стоит только поднять голову,
посмотреть на звезды — и ты пропал.

Даже самый дурацкий и неумелый минет — это все равно лучше, чем, скажем, понюхать прекрасную розу… или увидеть невообразимый закат.

© Чак Паланик — Удушье

-Эй, да ты покрасила волосы!
— Да, ты ведь говорил, что у блондинок чаще бывает рак кожи.
— Ай да умница!
— Я решила, что лучше перестраховаться.

А сейчас ты ещё раз расскажешь мне свою историю. А потом ещё и ещё раз. Ты будешь повторять одно и тоже на протяжении всей ночи. И тогда ты поймёшь, что теперь всё это всего лишь рассказ. Рассказ о прошлом. Осознав, что твои горести превратились в пустые слова, ты сможешь с легкостью плюнуть на всё, что было, и обо всём забыть. А потом спокойно решить, кем ты хочешь стать.

В мире нет ничего особенного. Никакого волшебства. Только физика.

Поколения работают на работах, которые ненавидят, чтобы покупать вещи, которые им не нужны

Представьте бессмертие, когда даже брак длиной в полвека покажется приключением на одну ночь. Представьте, как моды сменяют друг друга, стремительно — не уследишь. Представьте, что с каждым веком в мире становится все больше и больше людей и в людях все больше и больше отчаяния. Представьте, как вы меняете религии и работы, места жительства и диеты, пока они окончательно не утратят ценность. Представьте, как вы путешествуете по миру из года в год, пока не изучите его весь, каждый квадратный дюйм, и вам станет скучно. Представьте, как все ваши чувства — любви и ненависти, соперничества и победы — повторяются снова и снова и в конце концов жизнь превращается в бесконечную мыльную оперу. Все повторяется снова и снова, пока рождения и смерти людей перестанут тревожить вас и волновать, как никого не волнуют увядшие цветы, которые выбрасывают на помойку.

Мы все умрем. Цель — не жить вечно, цель — создать вещь, которая будет жить.

— Вот поэтому Моисей и увел племена Изралиевы в пустыню… Потому что они столько лет прожили в рабстве. Поколение за поколением, они учились, как быть беспомощными. Чтобы создать расу хозяев из расы рабов, сказал мистер Уиттиер, чтобы научить забитых, смиренных людей самих управлять своей жизнью, Моисею приходилось быть сволочью. (Чак Паланик. Призраки)

Под «Колыбельную», которую, как говорят: «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи, или когда племя так разрасталось, что уже не могло прокормиться на своей земле…»
Под «Колыбельную» пели изувеченным в битве воинам и смертельно больным — всем, кому лучше было бы умереть. Тихо. Без боли. Без мучений.

Если знаешь где искать -- повсюду в чуланах скелеты.

Мы — внебрачные дети истории, взращённые телевидением с верой в то, что однажды мы станем миллионерами, кинозвёздами или рок-звёздами, но мы не станем. И мы только что это поняли.