Человек побыл и канул в облака, в травинку, в Лету.
Мир не рухнул, гром не грянул, мало кто заметил это.
Если быть ещё точнее, человек остался рядом.
Вот он с видом книгочея сверлит вас дотошным взглядом
с фото в профиле, вот с миной дуралея корчит рожи.
Он великой Паутиной оплетён навек, похоже.

Странник в вечном карантине, вот он в Риме, Праге, Вене.
Правда, в статусе отныне не случится обновлений.
Тут — черта, предел, граница. Но он с вами, рядом, близко.
Его номер сохранится в сотнях телефонных списков.
Его имя там, как прежде. Набери — гудок услышишь.
Жизнь его как будто брезжит, пусть всё глуше, пусть всё тише.
… показать весь текст …

Привязываюсь к жизни всё сильней,
всё сумасбродней, всё непоправимей.
Блаженный август что-нибудь соври мне
о сне легчайшем в миг прощанья с ней.
Хлеб тишины насущной всё черствей,
и сумерки теснее в топком танце.
И всё темнее лиственные стансы
в прерывистом дыхании ветвей.

И что с того? — хоть сколь-нибудь соври…
Цветёт болиголов, пьянит цикута —
веди к ним, август, пастырь мой, покуда
ольшаники звенят и пустыри.
Как зыбок под ногами шар земной,
… показать весь текст …

Нет, деревья не были большими,
и не дольше века длился день,
Те же ивы шепчут. Помаши им,
низко наклонившимся к воде.
Те же лодки дремлют у причала.
Тот же дождь, что третьи сутки льёт.
Всё здесь повторяется сначала.
Снова детство дальнее твоё
в дом зашло. Шаги по коридору
всё слышней. Поёт скрипучий пол.
Это пересмешнику, который
мудрости и счастья не обрёл,
выпадает чудное мгновенье —
всё принять, и всё простить себе.
… показать весь текст …