*
Ты любишь кофе, я — с лимоном чай.
Ты — кальвадос, а я — «Асти мартини»,
чтобы со дна бокала белый иней.
Мы — разные. Не веришь? Подмечай.

Ремарка ценишь, Бродского… А я
так много в детстве книг перечитала,
так страстно в чьи-то образы врастала,
что жизнь теперь как будто не моя.

Ты ценишь хлопок, я люблю парчу,
и танцы на костях врагов /жаль нет их!/
За всё всегда не мелкою монетой,
… показать весь текст …

Как плакалось мне тридцать лет назад
по всяким пустякам! — срасталась с жизнью.
Солёный урожай до капли сжат.
Теперь и смерть уже слезу не выжмет.

Как тосковалось мне по вечерам
пятнадцать лет назад — росла, умнела.
Уже не так зудела память… Шрам
усмешку вызывал — я каменела.

Теперь же улыбается легко —
сегодня, завтра… до скончанья века.
Остыло прежней жизни молоко,
завершены безумные забеги.
… показать весь текст …

На той стороне Луны — ни людей, ни войны.
На этой — Моло’х через мельницу с жизнью бьётся,
всех нас сортируя штрихкодом… И нет цены
достойной… И Джокер надрывно в глаза смеётся!

В отходы — одни, а другие идут — в зерно.
И всходами geos* заученно прорастают.
Кому-то удачей — пробитое напрочь дно.
Кому-то — вороною белой привычно в стае.

Все серой стеной — в мясорубку! Включи «Pinc floyd».
Ведь кто-то ж придумал игру, и мы в ней — распадом.
Кто гонит невинную кровь сквозь чужой брандспойт?
Кто тот шоумен, для которого мы лишь стадо?
… показать весь текст …

Ты с тузом в рукаве? Ты считаешь, что важен?
Джокер злобно смеётся. А дамочка Пик
Красит губы кармином, и чёрною сажей
Брови в стрелы выводит, но сердце — ледник.

Разбиваемся в прах в незатейливых играх.
Рвём друг другу в безжалостной схватке сердца.
Всем историям вечный, всё тот же эпиграф —
Быть не быть? Здесь шекспировщина до конца.

Ересь в том, что стремимся — куда нам не надо.
Так, бывает, захватит приманкою роль…
В наших пьесах — дыхание смрадного ада.
В наших венах не кровь. Там кипит алкоголь.
… показать весь текст …

Не жди, чтобы я вновь заговорила, —
Разлука ограничила в словах.
Печать отлита на моих на устах…
Писать нет смысла, — высохли чернила.

Все кончено, и больше не скучаю,
Душа щенком ночами не скулит.
Кому-то Млечный звездами пылит,
А я гоняю ложку в чашке с чаем.

Не смею доверять — себе дороже.
Не пью вина. Нет танцев на углях.
Теперь передо мной широкий шлях,
Где по пути лекарством — подорожник.
… показать весь текст …

Давай не будем, дарлинг, о драконах.
Мы позрослели… Мы давно не дети.
Никто не помнит наших лиц в Вероне
назло Монтекки, да и Капулетти.

Мы вырвались. Пыль улеглась столетий.
Остыли голоса… и за порогом
иные танцы на резном паркете
для нас с тобой заманчивым прологом.

Мы больше не Ромео и Джульетта,
и не Тристан с Изольдой… Мы — иные.
Для нас иное писано либретто.
Мы не из книг. Обычные… земные…
… показать весь текст …

Пустынный двор причал бродяг и кошек.
Клён разливает вызревший коньяк —
плывёт листва, цепляясь за окошки,
за форточку — назойливый сквозняк.

И я цепляюсь, каждый день не лишний,
как пьяница за треснувший стакан.
Уже в саду упали в травы вишни,
сплетает осень шёлковый аркан.

Пока тепло, в ажурных паутинках
полна биений пойманная жизнь.
Но вальс-бостон с надколотой пластинки
уже не слушать… Потесней прижмись
… показать весь текст …

*
Белёсый свет сквозь сумрак витражей,
у Питера всегда одна палитра.
Не кисточками, кончиком ножей
рисует, пригубив с утра поллитра

настой луны холодной, словно сталь…
Сто пять оттенков серого — немного.
Куда ни глянь — поблёкшая эмаль
в мечетях, в белых храмах, в синагогах.

Невы стекло по цвету антрацит,
конь под Петром черней небесной тучи.
Здесь так с мостов привычен суицид,
… показать весь текст …

Маленький демон ведёт меня за руку в ад
прямо по лезвию, раны бинтуя улыбкой.
Где-то давно в колокольчик призывно звонят,
ладно настроив для встречи альтовые скрипки.

Лапка у демона — истинный пламенный лёд.
Взгляд сероглазый насмешлив… Повеса, проныра.
Нас с ним то вправо, то влево по кругу несёт.
Странное место — ужасные чёрные дыры.

Вдруг отпустил. Потащило воронкой на дно.
Смерть — это просто отсутствие кофе на утро.
Точно такое, но в сером формате кино…
Стоп, это — кто?! Золотой воскрешающий Будда.
… показать весь текст …

Какая милая игра, —
незримая привязанность.
Бутоном нежности жива
без права на обязанность.
Какая дивная игра, —
призвать воображение,
И только в нем гореть дотла.
Причем, без поражения.
Какая дерзкая игра, —
любить на расстоянии:
Не то челнок, не то игла,
где нить без покаяния.
Какая чудная игра, —
хранить воспоминание
… показать весь текст …

Дождями дом умыт, согретый солнца пряжей.
Веселых окон свет горит, взрывая тьму.
Столетняя сосна — зелёный мох под кряжем,
и яблоневый сад в сиреневом дыму.

Плоды созрели в срок — янтарное варенье
дурман и приворот для дерзких диких пчёл.
Беспечный август свят последним искушеньем —
сентябрь листвою шьёт оранжевый камзол.

По венам кровь течёт, разбавленная мёдом —
густой осенний сок для пряных звонких строк.
Дымится чёрный чай и пахнет бергамотом.
И скрипочкою трель — старается сверчок.
… показать весь текст …

— Что будем танцевать? —Пожалуй, танго,
согреет близость, вечер так простужен…
—А что сегодня предпочтём на ужин?
—Креветки в соусе, эклеры, манго.

-Что будешь пить? — Остановлюсь на виски.
—А что читать? — Конечно, Мандельштама.
—Ты далеко, а чувствуешься близко…
— А музыка? — Мне блюзы фимиамом.

—Луна созрела жарким апельсином,
ты видишь? — Да, смотрю, сочится соком.
— У нас туман спускается в низину…
— А у меня хамсин летит с востока.
… показать весь текст …

Сложились карты нубийской масти,
вновь сажа снежная за окном.
Пора, пожалуй, сходить к причастью,
проветрить бурей холодный дом.

Изгнать из памяти чёрных магов,
со стен художников в стиле китч.
И бросить в стирку три пары флагов,
на дверь повесив гербом «кирпич».

И яд не пить из чужих злословий,
и сахар выплюнуть — только вред.
Душе и телу так фейхоёво,
что не поможет и лазарет.
… показать весь текст …

Здесь в тёмных глубинах бренчит на рояле глухой.
А пеной поближе — на кастинге грязные девки.
Развратны манеры и лица… Морфо-однодневки…
Средь них неожиданность — нежный цветок голубой.

Конечно, не нимб, просто отблески медных волос.
Потуплена долу стыдливо зеркальность сапфиров.
Почти героиня для драм Еврипида, Шекспира…
Чего не хватает? Веночка из выцветших роз.

А масленых глаз и азартом развязанных рук
в избытке таком, что вот-вот разыграют на части.
Бармен, чья жилетка парча, жаль, что дьявольской масти,
на кастинге плоти, похоже, отличный худрук.
… показать весь текст …

Горячей лавой с пирамид скользит луна,
Усталый сфинкс охвачен сонной дремой.
В величии веков, которым нет и дна,
Все призрачно и словно невесомо.

Шуршит без устали песками скарабей,
Как будто шар земной спиной вращает.
А Млечный здесь такой — в стаканы лей, да пей!
Как Сириус короною сверкает!

И все бы ничего, но знойные пески
Стеклянной колбой время скупо мерят,
Сжимая люто человечество в тиски:
Вчера ты цвел, сегодня — белый череп.
… показать весь текст …

*
Когда-нибудь в далёком синем марте,
где звонким колокольчиком капель,
с горячим опьяняющим азартом
я нарисую сердцем акварель

из бабочек цветных /воспоминанья/,
из облаков, впитавших наши сны…
Пока терплю. Пока в душе незнанье —
ждать ли не ждать обещанной весны.

Пока пишу альбомы рыжей кистью.
Готовлю для стихов нежнейший мел.
Октябрь уйдёт тихонечко, по-лисьи,
… показать весь текст …

Из книг Времён события рекой.
Вот прошлый век сочится тенью в двери
забытым звуком солнечной свирели,
опавшею, истлевшею листвой.

Нам память, словно пулею в висок.
Там в каждом веке Каин. Жертвой — Авель.
Как долговечен тот библейский камень,
и как беспечен глупый пастушок.

Бегут века, но Авель вечно юн,
всё та же кровь — не заживает рана.
Читает мальчик… Прошлый век арканом
настраивает душу вместо струн.
… показать весь текст …

Бывает проснёшься и чувствуешь — время течёт
под кожей, пульсируя заданным джазовым ритмом.
Луна полыхает медово-янтарной свечой,
и тянет и тянет к себе апмлитудой магнитной.

И в стёкла врезается ангелов мраморных тень,
уснувших устало в объятьях цветущего сада.
Вот-вот полетит с золотыми рогами олень —
рассвет уже близок, язык ощущает осадок.

Уж призраком тают чужие случайные сны,
где бабочкой полупрозрачной, запутавшись, бьёшься.
Но как же при этом они эротично вкусны,
что даже во сне незнакомцу в ответ улыбнёшься.
… показать весь текст …

*
Уходишь??? На секунду обернись,
окутан горизонт бедой тумана.
Нет никакого, верь мне, Зурбагана,
в ту сторону не видно даже птиц.

Не тот ты сердцу выбрал пыткой путь.
Не тем богам поёшь душой осанну.
Река не хуже, верь мне, океана —
без разницы какой воды хлебнуть.

Знобит, и всё ж последнее тепло
делю с тобой замедленным скольженьем.
Молчишь… Так немота обмороженьем,
… показать весь текст …

Ах… Скоро накроет Борей ледяной
и вывернет мир наизнанку.
Метели подгонят под окна конвой,
сметая в овраг полустанки.

И белое больше не будет святым.
А чёрное — бездной опасной.
Геройски герань на окне постовым —
мерцает фонариком красным.

Мне мил этот скромный наивный цветок…
/ а где-то цветут орхидеи…/
Степная зима в лучшем — только острог.
А в худшем — так смерти бледнее…
… показать весь текст …