Женщина так устроена, что, если даже один цветок ей принесешь, она будет счастлива. Она чувствует, что нужна своему мужу, что он думает о ней. Не имеет значения-купишь ей машину или фиалку принесешь. Главное-внимание.

Я считаю себя больше эстрадным артистом, чем актером. Потому что могу не сниматься, если меня не зовут-без песни не могу. Это так, между нами, девочками. Для меня это очень важно. Я никогда не беру песни на плохие стихи. Когда человек уходит с концерта, он должен что-то унести с собой в душе. Вот тогда ты на своем месте.

Когда я впервые спел «Мои года-мое богатство», все композиторы и поэты бросились мне такого типа песни предлагать. Про то, как у меня волосы выпадают или на ноге мозоль, которая меня беспокоит. Когда «Мои года» стала такой популярной, мне было всего 40 лет. Когда я был пацаном, для меня 40-летний мужик казался стариком. Сейчас мне 82, но я еще вылезаю на сцену.

Чаще всего вспоминаю послевоенное время. У нас был большой многонациональный двор. Детей сплачивало то, что у всех отцы отправились на фронт, а потом 85% не вернулись. Мой тоже. Был голод, не было света, сидели с какими‑то керосиновыми лампами. И все равно мы умудрялись жить, улыбаться друг другу, любить. Духовность была. Сейчас ее нет. Сейчас главное деньги. Если у тебя есть деньги, ты можешь быть депутатом, можешь учить других, как надо жить. Если у тебя есть большие деньги, ты уже считаешься очень образованным человеком.

Мужик должен выглядеть мужиком. Я просто всегда выходил в костюме, при галстуке. Но надо понимать, куда и в чем идти. Если, допустим, меня приглашает молодежь, ровесники моего внука 35−40 лет, я оденусь как они. Если придет старый человек в пиджаке, с полосатым галстуком, это будет их стеснять.

Я часто отсутствовал дома, но дети выросли очень дружными и воспитанными. Все благодаря моей супруге Ирине-я ее называю первым замом генерального директора.

Я никогда не посылал райдеров, как многие мои коллеги, с указаниями: гостиница должна быть такая, бензин не этого качества, а другого, цветы вот такие, обязательно клубника, черешня или какой-то коньяк французский. Мне было бы стыдно это писать. Что дадут, то и дадут. Водку всегда давали-это точно! Я очень люблю сидеть с друзьями за столом. Всегда гордился тем, что, если все падали, я все равно сам выходил из комнаты. Человек должен знать свою меру.

Когда у нас в Грузии началась военная неразбериха с Абхазией, были большие проблемы: свет, горячую воду и много чего отключили на целый день. В это время открыли мою звезду в Москве. Я приехал домой и сказал жене: «Можешь меня поздравить, я уже звезда». И в этот момент свет погас. Она в темноте мне говорит: «Если ты звезда, тогда свети».

Все мы ждем, когда закончится этот сволочной вирус. Я уже на эти намордники смотреть не могу.

Режиссер Георгий Николаевич Данелия, с которым мы были очень близки, незадолго до кончины позвонил мне и сказал: «Я, наверное, буду скоро уходить». Я говорю: «Как это? Мы же договорились, что я и ты вместе должны уйти». Он говорит: «Я старше тебя на восемь лет. Но запомни: когда ты тоже пройдешь через ворота Святого Петра, я буду ждать тебя с правой стороны с двумя удочками».

Я с 1959 года работаю на эстраде. Когда нет концертов или съемок, у меня сразу все начинает болеть. Часто приходится лежать в больнице из-за почек. Когда пациенты, которые лежат в этой клинике, начинают ныть, врачи всегда говорят: «Как вам не стыдно, вот Вахтанг и лечится, и на гастроли ездит». Наверное, мне нельзя столько ездить, но я без этого не могу, понимаете? Это мое лекарство.

Мне один раз, еще в СССР, предложили охрану. Я ответил, что сам себе охрана, иначе мне стыдно будет по улице ходить. Я же все время чувствовал любовь людей. Причем ко мне первое время в России все обращались на «ты». И я не понимал, почему незнакомые взрослые люди со мной на «ты». А потом понял, что каждый из них меня считает членом своей семьи. И еще-куда бы я ни заходил, в учреждения разные, дома, в России, на Украине-сразу все улыбались. И я понимал, что меня рады видеть. Это очень важно для меня.

Я не был в России с 2008 года и очень скучаю по российским зрителям. И, если оказываюсь с ними хотя бы за общим столом, всегда произношу один тост: за дружбу, за мир, за любовь, за цветы, за песню!

Здравствуйте, дорогие наши любимые, шановни украинцы! Мы вас очень очень очень любим и переживаем за вас.
Всё это опасно, что с вами сейчас происходит, но Бог на вашей стороне. Потому что вы защищаете свою Родину, это геройство, это не так просто.
Я оптимист и что хочу сказать:
— Всё будет хорошо.

Ещё хочу два слова сказать о вашем президенте. У вас замечательный президент: молодой, талантливый, умный. Мужик мужиком — берегите его.
Хай Жыве Вильна Украина! Слава Украине! Я лично, я — тоже украинец.

Уходить надо по-мужски. Вот сейчас политики думают, что они вечно будут сидеть в кресле и всех учить, как жить. Они забывают, что это все временно. Мы все равно все пойдем туда.