ты можешь сниться,
как снится май,
как снятся те, от кого не спится.
как бледной тенью твоё «прощай»
на целый город плашмя ложится.

ты можешь сниться,
а можешь нет —
кому решать и кому есть дело?
твоё «прощай» заслоняет свет,
который прежде был ярко-белым.

и если мир не успел остыть,
когда смешались весна и осень.
… показать весь текст …

любите важных, кто спасет от пули,
кто будет строить, а не разрушать,
кто вам нальет горячего июля,
добавит августа и скажет размешать.

никогда не беги от домов и дождей —
ничего не меняют погода и стены.

коль настроен решительно на перемены,
не меняй декорации —
только людей.

тоску свою жалеть и тешить,
не понимая одного:
мир устает от вас не меньше,
чем вы устали от него.

на ум идёт единственная мысль,
удачно извлечённая из пыли:
мне дали замечательную жизнь,
но пользоваться ей не научили.

пока падали звезды на поле,
я желание им сочинял:

пусть все люди забудут о боли,
даже те, кто ее причинял.

я плохой человек, потому что хороший тот,
что вечно молчит и совсем ничего не просит.
за окном хорошо — там ты есть и снег идет,
который последний первый за эту осень.

утро — мудрое. ночь — советчица.
ты был чей-нибудь, стал — ничей.
если скажут, что это лечится —
шли подальше таких врачей.

когда нас стало менее, чем два,
точнее, я единственный остался,
то коридор у кухни (два на два)
громадиной нелепой показался —

за несколько секунд, за шаг и шаг,
я вспомнил платье, мятое, цветное,
маячившее в кухне, где спеша
ты подавать готовилась второе,

а я шагнул и в омут, и в проём,
забыв гостей, и прихватить бокалы.
мы были многим, будучи вдвоём,
а стало мало, ничего не стало.

проснись, наконец.
мы не сильные, мы — одичалые:
дикари, декабри, не знакомы с пространством и временем.
хочешь, я расскажу тебе сказку про Принца-в-отчаянии
и Принцессу-в-которую-очень-красиво-не-верили?

хочешь, я расскажу тебе правду про мёртвую осень,
про холодный апрель, расцарапанный ветром и ливнями?
и про то, как сжимается сердце, когда тебя просят
отпусти меня
ну, пожалуйста
отпусти меня

и будет хороший день
и будет спокойно жить
и будут в окне лучи
и будет вокруг жара
и будет прохладной тень
и смогут сердца зажить
и будет любовь лечить

давно бы уже пора

я скажу, а ты сам смотри:
пустой фантик кому-то нужен?

когда нет ничего внутри,
ничего не спасёт снаружи.

осень пахнет
рухнувшим небом
ливнем
ангиной и сквозняком

выйти
озябшим
за чаем и хлебом
и позабыть
где
находится
дом

у меня без тебя ни города, ни Отечества,
ни квартиры, ни дома, ни собственного угла.
не смогла полюбить я целое человечество,
а тебя, одного единственного, смогла.

сколько раз ещё нужно отмерить,
чтобы взять и отсечь целиком?
сколько раз позволительно верить
и при этом не быть дураком?

вечно идет что-нибудь не так.
мысли ползут пунктиром.
в голове бывает такой бардак —
хуже, чем был в квартире.

безразлична жара (или дождь льет?)
может, пора лечиться.
в голове есть то, чему вне её не суждено случиться.

не добивай лежачего,
будучи трижды правым,
не вини,
не стыди,
не трожь:

нелегко, умирая внутренне, мыслить здраво.

ты найдёшь своего мучителя
и поймёшь.

и вот ты шагаешь — в долгах, сапогах и одежде,
а в мыслях растерянных вертится только одно —
что может быть хуже, чем эта потеря надежды?
добраться до дна и бояться, что это не дно.

вот я — во мне печали нет,
но есть тоска.
вот человек, в котором свет,
и свет — река.

вот дом, который глубина
до крыши от всего, что видно из окна
наоборот.

вот день, а вот — его предел,
вот стул и стол.
вот лес, который поредел,
чтоб стать крестом.
… показать весь текст …

зная, что будет — на пятые грабли к ряду,
ящик вскрываем, глядя на знак «не трожь»

страшно кренится мир, когда слышишь правду,
желая другую правду,
желая ложь.