Остров яблочный нынче прячется, спят Артуры и короли. Капли капают, с веток падают, ветки яблони ли они? Я безъяблочное чудовище, безгитаровый менестрель: ем с ножа, говорю как хочется, не боюсь ни венцов, ни стрел. Тик-тик-так — отдыхают ножницы, рвётся яблочная строка, я иду по гитарной площади, день пирует в моих руках. Солнце светится, плачет лестница, до бордюра — один-два-три, если можно желать что хочется, я желаю пожар внутри. День гитаровый, люди с тарами, дети с ранцами по делам. Интересно, зачем одессную меня маменька родила? Бьётся крошево под подошвами, тёплым светом звенит в груди, пить бы горькую в Лите Горького, жалко, боженька пощадил. Сердце морщится, воет с площади — что глядишь, подставляй плечо. У весны десять лиц и косынек, до чего же мне горячо. Хвост виляет по-пёсьи бешено, радость хмурится, состоит
даже сердце
из двух невзвешенных
горько-яблочных
половин.