На 70 году жизни скончался знаменитый актер Лембит Ульфсак
Это интервью — как бы пафосно не звучало — я до сих пор помню почти наизусть, хотя прошло 20 лет.

Причин тому много. Вот первая.

Звоню Лембиту Ульфсаку домой, представляюсь: «Меня зовут Галина Сапожникова».

И слышу, как голос его дрогнул.

«Не может быть… Вы в Таллине? Как? Где?» — не сказал, а прошептал он. Потом вдруг осекся: «Нет. Наверное это какая-то ошибка. Простите, а сколько вам лет?»

Тут уже по понятным причинам замолчала я. Он объяснил: «Так звали мою невесту. Точнее сказать — девушку, которая мне очень нравилась. Она работала на Одесской киностудии, когда я снимался в «Повести о чекисте». Невеста, к слову — это я выяснила уже позже — потом вышла замуж за режиссера Станислава Говорухина. Такие вот пасьянсы иногда раскладывает жизнь…

Так мы с Ульфсаком и познакомились. Он, собственно, потому и согласился на интервью — потому что меня звали так, как звали. Другим журналистам отказывал.

И я пошла пешком к нему домой — мы с ним жили недалеко друг от друга — почему-то купив ему в подарок вишневый гладиолус. Причем один. Мне показалось, что Тилю Уленшпигелю этот цветок подходит более всего. Он немного удивился — но так как в средневековой Фландрии тоже не был (вернее, был только в кинокадре) — спорить не стал.

И стали мы разговаривать.

Лембит Ульфсак оказался человеком невероятно глубоким — это было еще одно откровение. Знаете же, как бывает: смешаешь актера с ролью, а при встрече тебя ждет жуткое разочарование. Тут все было не так: Ульфсак был мудр, ироничен, добр и одновременно горек. И говорил на потрясающем, изысканнейшем русском языке. Я сейчас перечитываю то интервью и сама себя спрашиваю: неужели 20 лет назад это я так написала? А потом понимаю: не я. Это он так сказал!

О чем говорили? О Тиле из Таллина, конечно — после той звездной роли к нему это прозвище прицепилось, что поначалу его страшно раздражало. Пока Юозас Будрайтис, который тоже пробовался на эту роль, но не прошел — не сказал ему: «Я бы все свои роли отдал за Тиля»…

О Евгении Леонове, который его можно сказать «усыновил» — главном творческом приобретении Ульфсака из съемок фильма «Легенда о Тиле», которого он считал «отцом своей органики». Леонов звал того Лямбля. И говорил: «Слушай, Лямбля… Он не любил носить тапочки дома — ходил в носках и, собирая одной ногой пыль и держа в руке чашку, в это же время объяснял мне, как можно сказать: „Я люблю тебя“. Восемь вариантов! Самое смешное, когда он чай пил прихлебывая и в это время в свойственной ему манере приговаривал: „Я… люблю… тебя“. Когда у меня кончаются в голове собственные мысли, я всегда вспоминаю о нем», — с любовью рассказывал Лембит Ульфсак.

А я вот с момента того интервью вспоминаю эту сцену про носки и восемь вариантов признания в любви. Представляю, вернее — потому что Ульфсак нарисовал ее так точно, как будто бы мы при этом присутствовали.

А еще вспоминаю его чувство юмора.

«Скажите, а отразилась ли эта роль на ваших отношениях с женщинами? Они вас воспринимали как Лембита Ульфсака или как Тиля Уленшпигеля?» — аккуратно подбиралась я к тайнам его личной жизни.

Он делал круглые глаза и отвечал: «Вы знаете — у меня странная память — выборочная, что ли. Я хорошо помню роли, которые играл, города, где бывал, книги, что читал — а вот что касается женщин — все забыл. Помню только, что 17 лет назад познакомился со своей женой. А вот что раньше было — черт его знает, что с моей башкой случилось…» Когда потом я сталкивалась с какими-нибудь откровенными воспоминаниями мужчин-актеров о своих «бывших» — я всегда вспоминала эту его мужскую формулу про выборочную память.

Ну и самые главные слова, к которым мне пришлось возвращаться много-много раз — ответ Лембита Ульфсака на вопрос: «Что за последние несколько лет вас более всего ранило и, что, наоборот, приподняло в эмоциональном смысле?» Его следует привести целиком, он того стоит:

«Самая большая радость в том, что я по сантиметрику вышел на самую простую философскую истину: в жизни надо нажимать на весла своей лодки. Самый большой заряд я получаю из своей семьи. Я думаю, что единственное человеческое творчество, которое имеет хоть какое-то философское оправдание — это дети. У меня их трое: две дочки и сын. А больше всего меня подрезала чеченская война. Мне казалось, что в конце XX века такие жестокости невозможны. И это еще раз демонстрирует: какое все-таки нулевое влияние на человечество имеет культура. Ничего она не может сделать… Мне кажется, что те, кто начал эту войну, и те, кто убивал по приказу, — все они читали „Маленького принца“. Но люди слабы, они все прощают и забывают. Как щуки. Щука схватит блесну, та разорвет ей губу, а через 7 секунд она уже об этом забыла. Это и есть щучья память. Что бы не писали великие, какие бы ни ставили спектакли — а все равно человек выходит из театра и говорит: идите и убейте. Ужас…»

В XXI веки эти слова оказались еще актуальнее…

…Спустя несколько лет после этого интервью мы случайно встретились в поезде Таллин-Москва в вагоне-ресторане — Лембит Ульфсак был воодушевлен и после долгого перерыва, связанного с развалом как страны вообще, так и кинопроизводства в частности — наконец востребован и ехал на съемки. И я ему этот грустный абзац напомнила, пересказав почти дословно.

Он удивился: «В самом деле? Я правда так говорил? Про то, что «ничего оно не может, это искусство? Ну надо же… Может, это был вовсе не я?»

А глаза при этом, как обычно, смеялись. Вернее, сияли.

Таким он мне и запомнился.

СПРАВКА «КП»

Самые известные фильмы Лембита Ульфсака:

«Легенда о Тиле»

«Мэри Поппинс, до свидания»

«В поисках капитана Гранта»

«ТАСС уполномочен заявить»

«Конец прекрасной эпохи»

«Мандарины»