Так бывает: гнев притупляет разум, пеленой багровой затмив глаза, и за ней срываются раз за разом все опоры, нервы, и тормоза. Это будто зеркало, но кривое — выдает за правду любую ложь. Ты в нем ищешь трепетное, родное, но его не видишь, не узнаешь. И — конец всему. А точней — с почином! Наступает время иных чудес! Вот тебе — не «милый», а «тот мужчина». Вот тебе — не сад, а дремучий лес. Не свобода, принятая как данность, а борщи, усталость и пустота. Здравствуй, здравствуй, ласковая реальность! До свиданья, розовая мечта!
Но однажды — то ль наконец-то выгрыз майский день ошметки чумной тоски, то ли просто кто-то на солнце вынес просушить дурные твои мозги — мир встает на место с щелчком неслышным, как встает диез в черно-белый строй. Понимаешь: этот, второй, он дышит, он живет, он чувствует, он же — свой. А своих, дружок, не бросают в чаще — на погибель, откуп бродячим псам. Он как ты, истерзанный и болящий, в забытьи баюкает свежий шрам, и сидит — с другой стороны кровати, и хватает воздух засохшим ртом.
Ты легко решаешь: «Пожалуй, хватит!»
…и внезапно ловишь себя на том, что, забыв про бредни о вечном счастье, ты заходишь в самый дремучий лес выручать своих из любой напасти —
с молотком для мяса наперевес.