ПРАВНУК ВОРОНА

Замок был стар;
одна из башен его была полуразрушена, крыша местами текла;
двор зарос сорной травой, полусгнившие ворота из морёного дуба, окованные железом, оплетены были ныне вьюном и повиликой, ограды же и вовсе не видать под зарослями хмеля.

Местные жители замка побаивались.
Поговаривали — жили раньше там чёрные колдуны, да покарал их за что-то господь; проклятое место, словом.
Детям строго-настрого запрещалось ходить туда.
Взрослые же и сами бы не приблизились — страшно вблизи становилось…
Будто взгляд чей-то тяжёлый чуялся.

Мальчишки на спор пробирались внутрь, бахвалясь друг перед другом и обмирая от страха. Потом кто-то из них пугался неясной тени, и вся компания спешно в панике удирала — вот-вот схватят за пятки! — рассказывая потом шёпотом о неспокойном мертвеце и привидениях.

Как бы то ни было, единственный обитатель замка к миру потустороннему отношения не имел, несмотря на имя.

Легенды и самые древние старики, прозрачные от старости, говорили — раньше иным был мир.
Ныне же магия ушла из него.
То ли дело — старые времена, времена великих магов и небывалых деяний.
Дети же тех, кто был велик, — бесталанны.
Кто-то смеялся: байки, мол, всё это.
Кто-то — задумывался…

Вран, сын Ворона, внук Ворона и правнук Ворона, наследник династии магов, только зубы стискивал, слыша о том.
Странное чувство потери болью отзывалось в сердце, и неясная тоска подступала к горлу.
Только разве не сказки всё это?..

Что-то тянуло его вернуться в медленно уступавшие неумолимому течению реки времени стены замка, что помнил многие поколения Воронов.
Что-то не давало ему спокойно жить в городе по примеру сестрицы.
И Вран, обживший в громадном замке лишь крохотную комнатку, верно, принадлежавшую когда-то кому-то из слуг, раз за разом обходил залы и галереи, разглядывая выцветшие от времени цветные гобелены и картины.
Ища подсказку — и не находя её.

Нарисованные предки в картинной галерее — все, как один, смуглые, черноглазые и черноволосые, провожали потомка строгими взглядами.
Потомок же вздыхал, ёжился неуютно под пронзительными, почти живыми взглядами и спешил уйти, сам не понимая, отчего возвращается сюда раз за разом.

В сказках предки Вороны приносили на крыльях ветер.
Для них не было границ меж миром живых и миром мертвых.
Они зрели будущее и прошлое,
Им единственным были доступны источники мертвой воды в вечно холодном и тёмном царстве мёртвых — ещё до того, как там разожгли огонь для грешных душ,
и живой воды — в светлом Ирии.
Младшие в роду Воронов* хранили Врата в царство мертвых вместе с кошками.

Облик вещей птицы, некогда, по легендам, положившей начало династии Воронов, Вран принимать не умел, унаследовав от предков лишь масть, фамильные резкие черты да непроглядно-чёрные глаза.
Как не умел и зажечь, не касаясь, даже свечи.
Не умел разобрать, о чём шепчет ветер, что веет по всему миру и, уж наверное, мог бы многое рассказать, если бы его понимали.

И сестрица Лебёдушка лебедем вовсе не оборачивалась, не теряла во время купания платья из пёрышек, украденного заезжим царевичем, очарованным её красою.
Как не стремились принимать облик птиц Коршуны, Петушки, Соколы и пришлые Чёрные Лебеди — все те, у кого птицы были на семейном гербе и основателем рода в семейных преданиях — птица-оборотень.

Сколько ни перебирал Вран уцелевшие в семейных архивах рукописи, порой с трудом разбирая выцветшие от времени, старомодно начертанные буквы,
сколько ни пытался произносить вслух странные фразы, долженствующие быть заклинаниями, — ничего не выходило.
Даже лёгкого ветерка или призвания мыши не получалось.

Не было магии в птичьих династиях.
И лягушки не торопились оборачиваться царевнами,
А горбатые длинноухие коньки из царских конюшен, разводимые наравне со статными златогривыми скакунами, не спешили заговаривать с кем-то вслух или предлагать свой совет…

Лишь в сказках птицы, неказистые коньки-горбунки, щуки и золотые караси говорят по-человечьи.
Если и были маги когда-то иначе, не в сказках, — потомки их, внуки и правнуки, — бесталанны, и ни крупицы иной силы в них нет.
Мир обычен и понятен, и главное чудо в нём — утренняя и вечерняя заря да тихая краса природы.

Только снилось ему порой — ветер в крыльях.
Пёстрый ковёр земли далеко внизу.
Небо — вокруг.
Во снах ворон кувыркался, точно какой-то юный стриж, купался в небе, где легко дышать, где мысли прозрачны и ясны…
Сны уходили, оставляя щемящее чувство тоски.

Спасаясь от неё, Вран спускался в сад.
Такой же одичавший и одряхлевший, как замок.
Такой же мрачный и недружелюбный, с заросшими терном некогда чудными крупными розами, с искривлёнными яблонями, давно уж не дававших не нужных никому плодов и медленно чахнущих в цепких лапах разросшегося угрюмого ельника.

Лишь ветер был дружелюбен, обнимал за плечи, ерошил волосы, шептал что-то настойчиво…
Вран не понимал его.

Замок же будто ждал, давя на плечи последнего Ворона незримой тяжестью, заставляя передёргивать плечами от неподвижного взгляда в спину.
Ждал и угрюмый сад.
И даже чёрный кот ждал, неподвижно замерев на полуразрушенной заросшей ограде и сверля спину взглядом жёлтых глаз…

Говорят порой, что весь мир — чей-то сон, чья-то придумка.
Кто знает, может, мир и вправду был иным когда-то — полным магии и чудес, пока кто-то, испугавшись или ощутив боль, не выдумал его иным — таким, каким мы знаем его теперь?

— Магия — не в мире, она таится в душе…
Шептал непонятый ветер, ласково ероша волосы и дружелюбно хлопая по плечам прохладными ладонями.
— Однажды придет твое время, правнук Ворона, и ты найдешь свою суть и свою магию…

Может быть, и правда, найдя отгадку в себе, однажды взмоет в небо вещий ворон.
Обернётся прекрасная девица ясной лебедью, расправляя крылья следом.
Раздастся клич соколов…
И, встрепенувшись, подадут голос вечные стражи зари — петушки с золотыми гребешками.
И тогда вернётся в мир потерянная магия, вспомнит своих детей.

* примечание
*согласно сказкам, у Ворона, вольно или невольно оказывающего помощь главному герою, двое воронят;
лебедь, согласно некоторым легендам, как и ворон, связан с потусторонним миром,
(у финнов, к примеру, чёрные лебеди плавают по реке мёртвых;)
в русских сказках положительный герой, обладающий магическими умениями, порой оборачивается петушком,
отрицательный же — коршуном

@темы: «Правнук Ворона», сказки