Председательствующий цепким взором, отработанным на прошлом месте работы, обвел глазами зал:
— Поступило предложение: разработать федеральный закон, чтобы следующим президентом стала непременно женщина.
Но взгляд не задержался ни на одном из примелькавшихся и привыкших ничего на всякий случай не выражать лиц.
Впрочем, он прекрасно знал, откуда поступило предложение.
В порядке, так сказать, проброса и оживления информационной картины.
— Прошу слова.
Подал голос розовощекий посланец депрессивной области, из декларации которого было известно, что его жена зарабатывает в сто раз больше него.
— «Небось махнуться доходами хочет».
Подумал председатель и, делая вид, что записывает, нарисовал в блокноте черта с рогами в балетной пачке.
— Я так скажу.
Неожиданно начал фальцетом розовощекий.
— Народ, конечно, выражает в опросах желание видеть президентом особу, так сказать, прекрасного пола, но таких в нашем обществе пока лишь треть.
Не готовы мы к политической феминизации.
В том числе сами женщины не готовы взять на себя.
А потом, надо смотреть конкретно на фигуру: что за дама, достойна ли, украсит ли собой столь высокий пост, замужем или как, не склонна ли к истерикам.
Я бы проверил еще, не стерва ли (тут председательствующий снова вспомнил про его жену). А то ядерная кнопка и все такое.
По Конституции у нас, впрочем, все равны.
Хочешь — баллотируйся, хочешь — не баллотируйся.
ЦИК теперь женщина возглавит, она гендерных притеснений не допустит.
— Если понимать о том …
(«Как все же это безграмотное сочетание прочно вошло в лексикон», — посетовал про себя председательствующий),
— Что наш дом Единая Изба уже горит,
а кони все скачут и скачут,
то, конечно, пора и бабу на царство.
Встрял тут известный охальник и балагур.
— Но хотя сейчас и трудное время, нельзя на слабый пол возлагать. Пусть они нам тыл обеспечивают и хорошее питание.
Слово взяла известная гимнастка:
— Россия — женская страна.
Без нас, женщин, не обходилось в дни тяжких испытаний.
Мы все выносили на своих хрупких плечах — и теперь вынесем.
Мы готовы нести.
Надо проголосовать резолюцию с поддержкой идеи выдвижения единой женщины-кандидата на пост президента от всех фракций.
Сейчас во многих странах мира на постах руководителей находятся женщины.
Вон уже в Америке хотят женщину президентом сделать…
— Им после Обамы уже все равно.
Выкрикнул кто-то с места, но председательствующий одернул его и попросил разволновавшуюся гимнастку продолжать.
— Наша страна первой провозгласила равенство полов, но сегодня по уровню участия женщин в политике мы находимся на уровне Габона — я недавно рейтинг видела.
(Сидящий рядом депутат в стального блеска пиджаке тут же полез в «Википедию» — смотреть, где Габон и что это.)
— Едва ли 15% у нас женщин-политиков наберется.
А в Скандинавии — до 40%, в остальной Европе тоже больше нашего.
В ЕС хотят обязательную квоту ввести в корпорациях на топ-позициях для дам.
Мы что, хуже Европы?
— Так у них там и лесбиянок премьершами делают, нам и в этом им подражать?
Переспросил розовощекий.
— Не передергивайте.
Сдвинула брови гимнастка.
— В общем, предлагаю голосовать.
Садясь на место, она сверкнула в глаз спикеру зайчиком от кольца на безымянном пальце правой руки.
— «Два с половиной карата»
Со знанием дела оценил тот.
— Вы с ума сошли?
скричал на пути к трибуне лидер маленькой, но очень системно-оппозиционной фракции.
— Женщина должна сидеть дома и варить борщи. Власть у нас — это больше чем власть. Это ярмо и галеры.
Но и великий соблазн.
Мужики — и те не выдерживают. Посидят год-другой на руководящем посту — глядишь, уже дом в Ницце, глаз замаслился, входят во вкус, и ничто их уже не останавливает.
А что же станет со слабой женщиной?
У них же в генах эта тяга к нарядам да роскоши. Посмотрите на известных правительниц!
Что ни случай, то разнузданная коррупция. Президентша Бразилии без пяти минут под импичментом.
Аргентинка ушла под обвинения в коррупции.
Только английская королева по-прежнему вне подозрений, так у нее и власти нет.
А еще может начаться фаворитизм. Покровительство искусствам и модельерам. Что выльется в назначение всяких юдашкиных на высокие государственные должности.
Может, даже министром обороны.
За то, что ей, понимаешь, пошитая кутюрье военная форма понравится.
Льстецы и подхалимы полезут во все государевы дыры и щели.
Станут назначать звезд попсы и шансона, навязывать архитектурные стили и градостроительные решения.
Никакой бюджет бабских капризов не выдержит, у нас и так дефицит.
Хорошо, если у нее будет хороший вкус.
А если она любит, как поет Стас Михайлов? Тимати уже не жить?
И наоборот.
— Получается, янки можно женщину избирать, а нам слабо?
Дружелюбно, как только мог, спросил боксер от фракции большинства.
— Они хозяйственнее мужчин, договороспособнее. Такая с любым Обамой договорится.
Тем более что и им рулит его Мишель.
Вот сядут они с такой Мишель и по-бабски все порешают.
— Вы посмотрите на эту будущую американскую президентшу.
Она не женщина, а андроид.
Проволоку перекусит зубами.
В ней говорит неудовлетворенность и желание доказать муженьку своему, что она ничем не хуже.
Нужен нам такой фрейдизм на нашей земле? Вопросом продолжил свою речь балагур.
— Нет, не надо.
Максимум, что можем себе позволить, гимнасток и фигуристок в Думе, чтобы глаз радовали.
Я когда на них смотрю — хоть за что голосую.
Но в главной резиденции должен сидеть мужик, это не тот снаряд, к которому можно подпускать гимнасток и фигуристок.
Мы опять же не Скандинавия, где издавна бабу от викинга не отличишь.
Мы через домострой прошли и к нему в чем-то сейчас должны вернуться.
Там истоки наших скреп, главный оберег от соблазнов разврата и вседозволенности.
— Надо Меркель позвать, как освободится, — ступил в дискссию случайно не вычищенныйу из палаты всамделишный оппозиционер.
— У нас последняя великая правительница была немка, в ХVIII веке.
Крым как раз тогда впервые присоединили. Замкнем спираль истории!
Конституция не позволяет такого делать. Но можно и переписать.
Нам раз плюнуть.
Если хохлам можно грузина да американку приглашать в управленцы и министры, то почему нам нельзя немку в импера… ой, в президенты?
Варягов в свое время позвали, для государства только польза была.
И сейчас пора.
Довели вы страну до ручки.
— Пятая колонна заговорила.
Раздалось из стана большинства.
— Вам бы все страну кому-нибудь сдать.
Если уж припрет, воспитаем Бабу-ягу в своем коллективе.
Но в целом наша фракция против.
Нет подходящей кандидатуры, вокруг которой сплотилась бы нация.
— Как нет? А Валентина Ивановна?
друг вставил из президиума неожиданно для самого себя председатель, и тут же испугался: отмашки ему на такой поворот дела не давали.
— Она пусть на «котиках-сенаторах» потренируется.
Ответил с места балагур и охальник из комитета по безопасности.
— И потом, у нее пока не в чем на такой пост баллотироваться.
Все Chanel, Fendi, Avanti да Hermes.
Мы ее пока в оренбургском платке не видели. Надо бы для начала фотосессию в одежде от «Москвошвеи» произвести.
Будет на ней сидеть или нет.
И потом, мы так можем потерять Кавказ.
Что скажет Рамзан?
Да и народ к женщинам во власти пристальнее присматривается, чем к мужчинам.
У тех вон только на часы пялятся, и то сколько шуму.
А тут начнется: туфли такие, сумка такая-то, начнут сравнивать с «уборщицей «Газпрома». Платок — оттуда, не нашенский.
Брошь круче, чем яйца Фаберже-Вексельберга.
С другой стороны, замухрышкой представать — за державу обидно.
Замкнутый круг получается.
— Коллеги.
Решил положить конец бесплодным спорам, приуроченным к 8 Марта и больше ни к чему, председательствующий.
Предлагаю итожить.
Мы тут попросили комитет по социальной политике набросать проект резолюции.
Вам сейчас будет роздан.
Суть вкратце такова.
Мы поддерживаем всячески стремление наших милых и славных женщин участвовать в общественно-политической жизни страны вплоть до попыток претендовать на должность президента путем участия в честных, свободных и открытых выборах.
В то же время мы выступаем против искусственного навязывания нам извне чуждых гендерных стандартов и исторически не присущих нашей стране норм.
В общем, лучше ничего не трогать.
Кто за? Против? Воздержался? Принято.
Вечером того же дня бывший научный сотрудник сокращенного института РАН по гуманитарной линии, бывший «белоленточник», а ныне активный сиделец в соцсетях и фрилансер на бессмысленном портале смотрел программу «Время», заедая куриными котлетами, которые успела приготовить прибежавшая домой с работы взмыленная жена.
— Не, ну, а что, в самом деле.
Попытался завязать он содержательный разговор, заранее, впрочем, зная, что зачумленная бытом и двумя работами по совместительству супруга их не жаловала, называя «мозготрахом».
— Надо вас, женщин, вперед двигать.
Только настоящая бой-баба может нынче поднять Россию.
Настало время декабристкам выйти из тени своих мужей.
— Посмотрела бы я сейчас на этих декабристок.
Отмахнулась жена.
— У них бы, нынешних, если по-честному, ни один бы на площадь не вышел, дома бы заперли всех. И не было бы никаких декабристок.
Она за князем может быть таковой, а не за забулдыгой или хипстером каким.
Нет мужиков — нет декабристок, не за кем в Сибирь идти.
А ты, блин, философ, сначала кран почини на кухне, а потом на государя-императора замахивайся.
Уязвленный напоминанием о невыполненном клятвенном обещании муж уткнулся в тарелку с котлетами.
В то же время в загородной резиденции референт, как обычно, докладывал об основных событиях дня президенту.
Тот слушал внимательно, не меняя выражения лица, иногда что-то записывая в блокнот.
Когда дошло до пункта об обсуждении в Думе женского вопроса, президент сначала усмехнулся, а потом, задумчиво посмотрев на помощника, спросил как бы сам себя:
—"Женщину — в президенты? Интересная мысль.
А меня куда они собрались уже деть? Кто, вы говорите, поставил вопрос в повестку?"
Повисла неловкая пауза…