часть шестая
Мне хотелось надуть губы и сказать, что она не знает и сотой доли того, что мне пришлось пережить, но невероятная доброта её взгляда невольно обезоруживала, впервые я хотела слушать и верить.
И она понимала меня.
- ЛИШЬ ВЕРНЫЙ СЕРДЦЕМ ОДОЛЕЕТ ПУТЬ!
Дальше вспомнишь сама, когда придет время, а теперь нам пора прощаться, уже стучат копытами лошади на пыльных дорогах, я слышу приближение врага.
Найди источник зла и сокруши его.
И ПОМНИ МЫ САМИ ВЫБИРАЕМ СУДЬБУ, И ЗЁЗДЫ У ВСЕХ СЧАСТЛИЫЕ, Просто, некоторые не хотят в это верить, а ты постарайся.
Отступление. ФЕИ
ФЕЯ- при произнесении этого слова даже сейчас, когда все закончилось, во мне закипает гнев.
Но тогда я еще не знала, что мне принесет встреча, поэтому бездумно углубилась в лес, разыскивая по только мне известным приметам дорожки проложенные легкими шажками этих существ мира теней и сумрака.
В лесах издавна существовали заколдованные круги — кто в них попадал, был обречен вечно плясать в хороводе фей, до тех пор, пока силы не покидали его. Хотя с виду казалось, что человек, безмерно счастлив, выписывая сложнейшие пируэты, но если приглядеться повнимательнее, можно было заметить его страдающие, словно просящие о помощи, глаза.
Нельзя было верить его радостной улыбке — это была лишь гримаса боли и отчаяния, и, если все же человека спасали, вырвав из кадрильного круга, то он все равно оставался как бы полуспящим, не воспринимая голоса друзей и глядя только внутрь себя.
Он чах, отказывался от пищи и, под конец умирал, тихо и незаметно, словно засыпал после утомительной работы.
СНОВА С БРОДЯЧИМ ТЕАТРОМ.
Я прислушалась. Откуда-то издали манила к себе заунывная песня рассохшихся колес по проселочной дороге.
На облучке сидел зевающий гоблин, изредка толкая ногой в зад тролля впряженного в фургон.
Повозка тряслась, грозя рассыпаться на очередной кочке, тент хлопал на ветру, но мое появление в самом центре дороги немного разогнало их невеселые мысли.
- Живая!
Гоблин даже прослезился, обнимая меня и прижимая к своей груди. Дохнуло пылью от его плаща, и неожиданно я сама доверчиво положила руки ему на плечи, и не задумываясь о последствиях, чмокнула его в щечку, пытаясь попасть в место без бородавок.
Следующим был тролль, как самый близкостоящий. Бросив повозку, он высоко поднял меня и подбросил в воздух сильными руками.
Я немного ударилась головой о ветку дерева, но даже это ничуть не испортило моего прекрасного настроения.
Они окружили меня плотным кольцом, хватали за локти, пожимали руки, вертели в разные стороны, не веря своим глазам.
- Пьеса спасена.
Восклицал бакен.
- Дракон опять с нами!
А когда мы немного успокоились, я узнала главную новость. Актеры направлялись на фестиваль бродячих театров.
Водя грязным ногтем по сорванной где-то афише, мне по слогам прочитали объявление о том, что королева фей приглашает всех бездельников, музыкантов и поэтов, комедиантов и факиров на ежегодный слет.
Призы превзойдут все возможные ожидания. На этих словах, гоблин пихнул меня в бок:
- Все возможные ожидания — ты знаешь что это означает?
- Нет.
- Она исполнит по одному желанию каждого из победителей! Разве тебе не хочется вернуться домой?
- В темницу? Нет, не хочется! Меня там ждет участь изменницы — завтра исполнится ровно год, как я исчезла из супружеской спальни, и срок терпения моего мужа истекает.
А раз все теперь будет зависеть от него, значит, я уже совершенно пропала.
- А может, это и к лучшему.
Гоблин неожиданно обнял мою талию.
- Может, и наша встреча была предопределена судьбой?
Судьбой, что он понимает в судьбах…
Я, на всякий случай, отодвинулась вглубь повозки подальше от зеленолицего соблазнителя. Чтобы хоть немного сократить время пути, цепляясь за горстку воспоминаний, я вдруг сама предложила притихшей Прохладной Струйке Родниковой Воды — Дринь (новое имя), рассказать еще одну романтичную историю, и, не ожидая её согласия, начала.
ВАЛИНОР. ВОСПОМИНАНИЯ. ПЕРВЫЙ ПОЦЕЛУЙ
Что можно считать первым поцелуем?
— Мимолетное касание губ в детстве;
— ритуальный поцелуй в школе;
— или тот самый поцелуй, что он подарил мне в Мордоре;
— или, все же, тот, что не страшась осуждения, произошел на балу.
Потом, вообще, поцелуев была целая куча, но какой из них по настоящему первый?
Может то что произошел по воле домашнего пудинга? А дело было так.
Как-то раз после урока стихосложения нам объявили, что учитель струнной музыки приболел, и вместо игры на арфе будет незапланированный урок обычаев и ритуалов, тема — приветственный поцелуй.
Нам велели разбиться на пары и, прослушав теорию, приступить к занятиям. Надо ли говорить, что я осталась в гордом одиночестве, при этом, нисколечки не огорчаясь, с шумом забросила книги в школьную сумку и уселась с довольным видом круглой двоечницы.
Учитель неодобрительно посмотрел на меня.
- Очень нехорошо, не определиться со своей судьбой к пятому классу, и куда только смотрят твои родители. Давай дневник.
Он раздраженно перелистал страницы, с трудом нашел свободное от замечаний место и втиснул свои пожелания между последним предупреждением о моих прогулах и замечанием строгого библиотекаря о просроченной на сто лет книге судеб.
Уменьшив свой, и без того бисерный, почерк и не забыв упомянуть о великих предках рода Вентрум, он высказал свое удивление столь беспечным отношением моих родителей к участи их высокоблагородной дочери.
- Если ты не научишься нашим обычаям.
Сурово выговорил он мне, на мгновение, оторвавшись от вдохновенного эссе, на тему роли эльфийки в семье.
- То тебя можно будет смело причислить к людям. Прекрати свои выкрутасы, умоляю во имя твоего великого деда Франгона.
Я с дедом не была знакома лично, поэтому все взывания к моим матримониальным чувствам пропустила мимо ушей.
Тогда, держа указку наперевес словно пику, бедный учитель ожесточенно двинулся к доске.
- Маргота (Маргот — также известный как Мелькор — первоначально могущественнейший из Айнур и олицетворение Тьмы) нет на эту эльфийку.
Буркнул он себе под нос и, наткнувшись на тоже одиноко сидящего аранена, вдруг расцвел, потому что и у нашего отличника, пары тоже не наблюдалось.
Сосредоточенно разглядывая деревья за окном, аранен явно скучал — королевский выбор судьбы был государственной тайной, и от данного урока его просто освободили.
- Конечно, я не настаиваю, но она просто не сдаст экзамена…
Издалека начал учитель, а аранен продолжил отстраненно разглядывать, как шевелятся листья на ветках меллорнов.
- Успеваемость нашего класса, к сожалению, не дотягивает до идеала… Я прошу ради чести группы… Это всего лишь ритуал, и ничего более…
Они помолчали. Потом подумали.
Потом прикинули возможные последствия. Испугались.
Еще раз подумали. Взвесили факты. Весь класс замер, ожидая окончания их немого спора.
И когда принц медленно кивнул, соглашаясь с доводами старшего, я, не выдержав, подскочила с места и громко заявила, что скорее поцелую косяк двери.
- И…
- Вот я и говорю — косяк двери.
Тут нас некстати зашел проверить куратор. В результате поцелуй вышел несколько смазанным, но зато синяк на лбу, четко очерченным — такой ровненький, с круглыми краями.
- И где поцелуй?
Дин — Струйка Влаги, (новое имя, придуманное мгновение назад) внезапно потеряла интерес к моему рассказу и разочарованно вздохнула.
- Действительно, где?
Я на мгновение остановилась.
- Поцелуй? Поцелуй был потом.
Весь вечер прикладывая мне к ушибу настойку из лепестков лилий, мамочка горько плакала, спрашивая богов, за какие прегрешения её предков, боги послали в этот мир непослушную дочь.
Отец, раздраженно размахивая моим дневником, добавлял более жесткие эпитеты, сомневаясь в моем праве находиться в столь изысканном обществе, как наша семья.
Мама слабо возражала, намекая на счастливые приметы моего рождения, но приметы моего папу интересовали мало:
- Или ты исправишь оценку по ритуалам и обычаям эльфов, или останешься без ужина весь год!!!
Папа знал, чем меня можно страшно напугать.
…В тот же вечер.
- Эльфи, к тебе пришли.
Только по одну этому припеву мамочки, я поняла, что сбылись самые худшие опасения. У двери стоял аранен, собственной персоной.
- Меня попросили подтянуть тебя по нескольким предметам.
Он, раскланявшись с моими родными, повелительно указал мне на стол.
- Садись, и пиши.
Пришлось сесть. Развернув длиннющий свиток, я призадумалась, как это просто у других получается — сочинить балладу.
Я даже не могла придумать название, а полистав словарь рифм, окончательно расстроилась.
Строгий репетитор стоял, отвернувшись к стене, и терпеливо ждал. Окунув перо в густые чернила, я вывела заглавную букву и задумалась, что писать дальше.
Время шло. Не выдержав долгой паузы, с тоненького острия пера скатилась огромная черная капля.
И на пергаменте расплылась потрясающе красивая клякса, он резко обернулся, услышав, как та упала на стол.
- Ой, вот здорово.
Я тут же пририсовала кляксе пару длинных ножек — вышла маленькая птичка.
А когда хотела изобразить клювик, то встретилась с гневным взглядом будущего супруга и похолодела от ужаса.
Промокашки у меня не было, поэтому наклонившись я быстро слизнула кляксу языком и нежно ему улыбнулась.
Молча отобрав у меня чистые листы, он за несколько минут накатал сорок стихов в сложной манере анн-теннат и бросил мне — учись.
Оперевшись подбородком на кулак, я, меж тем, мирно задремала.
Из кухни доносились запахи сладкого миндального пудинга, готовившегося сегодня на ужин, я даже представила себе, как орудуя блестящим ножом, папочка разрежет его рыхлое тело и оделит нас, всех своих детей, ровными, словно по эталону кусками.
Мама положит на край старинных тарелок тоненькие серебряные ложечки. Я даже почувствовала в мечтах нежнейшей вкус пудинга, перевела затуманенный взгляд на стол и очнулась.
Ужин был на грани срыва: до него оставалось менее минуты, а главное задание еще не было выполнено, надо было действовать быстро и решительно.
Без предупреждения и всяческих присказок, резко перегнувшись через стол, я крепко ухватила Лега за уши, быстро притянула к себе его лицо и поцеловала.
От неожиданности он дернулся, и вместо щеки мои губы попали ему в нос, который сразу окрасился стойкими, несмываемыми чернилами.
- Есть!
Не глядя взвизгнула я и бросилась к накрываемому столу.
. — Папочка, я выполнила домашнее задание!
Прижимая к лицу платок, аранен незаметно покинул наш дом.
На следующий день меня судили за государственную измену, обвиняя в том, что своими действиями я дискредитировала существующую власть.
Принимая во внимание юный возраст, мне определили наказание в виде домашнего ареста, но из школы, на всякий случай, исключили.
Принцу запретили ко мне приближаться на сотню шагов, поэтому, стоя на другом конце улицы, он издали грозил мне кулаком.
Что, впрочем, не мешало ему по ночам, цепляясь за резной наличник, забираться в мое окно, и до утра молчать, сидя отвернувшись к стене, всем своим видом показывая, что он меня презирает.
Он даже письма мне присылал в виде чистых листочков, не желая со мной разговаривать, и чем больше злился, тем длиннее были его послания, мама каждый раз во время уборки недоуменно выбрасывала полную корзину его недомолвок.
- Странные вы, эльфы…
Ундина (я уже запуталась в её именах) высунула узкую ладошку под начинающийся дождик.
- Осень близко, надо поторопиться в царство фей, там всегда весна. Ты,…
Громко крикнула она на тролля.
- Перебирай копытами порезвее.
СКОРОМОНЫ…
Спустя несколько минут мы обе, увязая в дорожной грязи, на пару тащили нашу телегу дальше. Дорога петляла, словно пьяная, заворачивалась резкими изгибами.
С трудом втащив повозку на небольшой холмик, я остановилась. Здесь, на открытом месте, солнце уже не закрываемое витражами листьев берез и осин, обняло нас своими прощальными теплыми объятиями.
Ундина разглядывала вывоженные в грязи ноги.
Бакен спал, тролль сопел, гоблин потихоньку подглядывал за нами.
Вдруг, ощущение опасности заставило меня вздрогнуть и оглянуться.
Я медленно повела глазами, стремясь найти источник беспокойства, остановивший меня на полушаге.
Динка — Льющаяся Вода, или Струйка Влаги (нет, не помню!), наконец оторвавшись от созерцания собственных ног, вопросительно посмотрела на меня.
- Ты чего? Пошли, дальше.
Но чувство смертельной опасности сковало мышцы. Краем глаза я уловила смутное движение, какой-то стремительный полет.
- Скоромоны. Все на землю.
И они мне сразу поверили, скатились с повозки и растянулись в придорожной грязи. Динка, та даже лопухом голову прикрыла.
СКОРОМОНЫ — учитель приносил их уже после начала урока, в огромном стеклянным сосуде, медленно и торжественно.
Его неизменно сопровождали два ассистента, чтобы даже в просторном коридоре случайно не столкнуться со встречными эльфами. Руки учителя были дополнительно замотаны в несколько слоев грубого толстого полотна, словно эти слабые полузасохшие стебли могли обжечь кожу страшными незаживающими ранами.
Цветы эти были добыты уже давно, несколько тысяч лет назад, но даже сейчас они таили в себе немалую опасность.
Эльф-травник очень осторожно клал их на стол, предварительно отведя учеников на безопасное расстояние.
Едва трепещущие венчики, словно дивные птички, раскрывали свои желтенькие с крапинками горлышки, но вместо сладкого пения в их глубине таилось нечто иное.
Там были семена.
Поставив перед нами щит, позаимствованный из лабораторных запасов и скрепленный для надежности металлическими полосами, учитель длинной указкой слегка касался полуспящих стеблей, и в то же мгновение из нежных цветов, вырывались сверкающие острия ядовитых семян.
Они с яростью впивались в древний мустагримский щит, и янтарная жидкость текла по его поверхности, разъедая грубые доски.
Даже на расстоянии сотни шагов было слышно, как плавилась под обжигающей жидкостью поверхность щита.
Осторожно отделив одно из семян, учитель показывал нам, что оно снабжено острейшими наконечниками, числом более трех, и в полете может поражать цель любой стороной.
Снова заключив растения в непроницаемые оковы, учитель подробно объяснял, как, впиваясь в тело жертвы, семечко молниеносно впрыскивает под кожу яд.
- Но главное коварство скоромонов.
Я слышала голос все отчетливее.
- Заключается в том, что яд обладает еще и наркотическим действием. Жертва не чувствует боли, она продолжает все так же идти или бежать, и лишь небольшая слабость говорит о том, что сок действует.
А теперь достаньте тетради и запишите сто раз:
- «Я никогда не приближусь к скоромонам ближе, чем на сто шагов.»
- Эльфи, ты опять потеряла перо? И немедленно положи назад семечко — его острие плохая замена лебединому перу.
Скоромоны. Прав был травник — эльф чувствует их за сто шагов, на расстоянии выстрела.
- Ну что.
Гоблину первому надоело валятся в грязи.
- Что дальше?
- Разбойники? Сборщики подорожной дани? Конкуренты?
Бакен, замирая от страха, перечислял самых страшных для нас существ.
- Цветы!!!
Необдуманно прошептала я.
И через минуту осталась в одиночестве — друзья, не веря такой опасности, беспечно двинулись вперед.
- Стойте!
Бежала я за повозкой.
- Там смерть, там нас всех перебьют!
- Вон на той приятной поляночке?
Смеялся беспечный гоблин.
- Ну если ты предпочитаешь раскисшую глину, то можешь располагаться на ночлег здесь, на дороге, а мы простые актеры, нам будет приятнее полежать на травке.
Дорога оборвалась — словно неведомый художник, проведя часть широкой желто-рыжей полосы, внезапно отложил кисть и отвернулся от неоконченной картины.
- Здесь конец всем дорогам.
Забежав вперед, я упрямо села прямо посередине дороги, умоляюще глядя на друзей, но они обогнули меня, и свист, тихий, едва различимый, тонкий как серебряная струна арфы, взрезал воздух.
- Оп…
Удивился тролль,
- Энто что же такое?
Сразу несколько семян застряли в холщевой крыше повозки. Тролль осторожно принюхался и, вдруг, развернувшись побежал прочь, смешно переваливаясь на своих кривых ногах.
Это, наконец-то, убедило всех остальных, и они, бросив вещи, тоже бегом вернулись на край луга.
Я наклонилась пониже, стараясь понять, сколько корней скоромонов спит в земле, где они локализуются, и нет ли запасного пути.
Втягивая ноздрями дурманящий аромат, я ощутила их присутствие…
- Ну вот, ты опять врешь — эльф не может носом правильно оценить численность этих цветов, у них слишком тяжелый аромат.
- И все же это так…
Если брать влево, то там всего несколько растений, видимо, скоромоны пока захватили только правый край поляны, и если завернуться в несколько складок нашего занавеса, то…
- Вы пойдете к ним.
Я твердо показала рукой на едва видневшиеся на горизонте верхушки деревьев…
- Как только достигнете леса, громко крикните мне. Я услышу.
А сейчас живо надевайте на себя все, что есть из одежды, здесь главное не красота, а толстота одеяний.
Идти будете по три шага, не больше. Затем остановка, досчитаете до десяти и опять три шага, и снова стоять.
Пусть считает Телле-кошмарик, у него, все-таки, степень бакалавра.
Я взглянула на заходящее солнце — оставалось совсем мало времени, и, отбросив слова прощания, вытолкала друзей на почти безопасный путь.
- Три шага.
Прикрывшись повозкой, они медленно потащились в сторону леса.
- Эй вы, цветочки. Поймайте меня!!!
Заткнув длинный подол платья за пояс, чтобы он не сковывал движений, я резко поднялась и бросилась в противоположную от ребят сторону.
Они медленно, не привлекая внимания, ползли по лугу.
- «Молодцы, какие они молодцы,»
Подумала я о них с нежностью. Но, увы, чувства пришлось отложить на потом — сразу с десяток острых семян просвистело в опасной близости от моего уха.
- Догоняйте.
Взвизгнула я и продолжила сумасшедший бег отвлекая скоромоны на себя. Только у эльфа есть шанс, выйти из этой борьбы победителем, в силу изворотливости и ловкости.
Промахи следовали один за другим — цветы, развернув головки, обсыпали меня ядовитыми семенами.
Они смертельным ливнем летели со всех сторон. То наклоняясь, то распрямляясь, перескакивая через преграды, я бежала вперед, отвлекая убийц от друзей, и не чувствовала усталости.
Только за пределами поляны, упав на прохладный мох под еловым пологом, я поняла как мне было страшно и как я устала.
Задрожали руки, по телу прошла судорога, я закрыла ладонями рот, чтобы не закричать от боли в сведенных мышцах, и прислушалась — было тихо, странно тихо…
-«Они не перешли поле, они еще там!»
В последних лучах почти закатившегося светила я разглядела темные точки. Друзья почти достигли спасительного леса, им оставалось еще несколько шагов, но скоромоны уже повернули жадные венчики в сторону актеров. И ждали, ждали движения.
- Я еще здесь!
Бросив неподвижных жертв, цветы, как по команде, плюнули семенами в мою сторону, и я молниеносно упала, зарывшись лицом в мох, а когда подняла голову наша повозка уже стояла за надежной защитой из толстых стволов.
- Эльфа!
Орал мне гоблин
- Мы перешли. Присоединяйся.
Что я и сделала.
Осмотрев одежду и осторожно отлепив от подола несколько застрявших там семян, я аккуратно бросила их в пламя костра и прилегла в его тепле.
Этот сегодняшний спор со смертью здорово меня вымотал, хотелось долго, очень долго лежать неподвижно, и спать тоже очень хотелось.
Привалившись к колесу, я устало смотрела как потрескивает в огне хворост, но что-то немного мешало моей ноге…
Так и есть, чуть повыше щиколотки торчал ядовитый шип семени скоромона, и небольшая краснота вкруг него говорила о том, что яд уже начал действовать.
Волна безразличия накрыла меня.
Гоблин заподозрил что-то неладное, забеспокоился, крепко взял меня за плечи и сильно встряхнул. Моя неимоверно тяжелая голова неловко откинулась назад, и тьма заволокла глаза.
ВАЛИНОР
- Странно.
На минуту отложив исписанный лист, я задумчиво возвела глаза к потолку.
- Что они опасны помню, но как яд действует на эльфов, увы, не знаю.
- Проблема, в отсутствии памяти?
Муж на третий день, наконец-то, подал голос из угла.
- Ты и не должна этого знать — тебя выгнали со второй половины урока.
Он немного помолчал, а затем шепотом продолжил.
- И мы до звонка целовались в кладовке эльфа-уборщика. Кстати, я тоже не знаю этого урока, а они, действительно, как-то воздействуют?
И я опять опустила перо в густые чернила.
БОЛЕЗНЬ И ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ
Тонким дискантом пищит разболтанное колесо, подпрыгнув на кочке телега толкнула мою сонную голову, и, стукнувшись затылком об какой-то острый край, я открыла глаза.
Солнечный свет, едва просачивался сквозь полотно тента. Дзин-Дин (ундина, для краткости) дремала, подперев рукой щеку, больше никого видно не было.
Облизнув пересохшие губы, я сделала попытку шевельнуться.
Накрытая плюшевым занавесом, словно глубоко засыпанная песком, я с трудом поднесла к глазам руки — медленно, тяжело.
Синяя, вся в струпьях кожа…
-«Это чужие руки!»
Сразу пришла на помощь спасительная мысль, но опровергая ее, пальцы шевельнулись в такт желанию.
Боясь притронутся к щеками и обнаружить учиненное ядом безобразие, я только тихо и жалобно застонала. Кто-то осторожно пригладил мне волосы.
- Ну, все не так плохо. Только не гляди на себя сразу, а так постепенно, в полглаза, и потом, твоя белая кожа вечно обгорала на солнце…
Во всем можно найти хорошую сторону.
И действительно, утратив эльфийский облик, я теперь стала более походить на болотную тварь, вылезшую из тины, немного задумчивую и печальную.
И подумала:
-«Теперь никто мне не скажет: «Ай- ай, как не стыдно! Ты же принадлежишь к такому знаменитому роду».
Теперь мне позволено все, и кто знает, может именно сейчас я, наконец, сбросила маску, что почти приросла ко мне в Валиноре, и впервые увидела, как была незримо уродлива.
Уловив пристальный взгляд гоблина, вздрогнула, вот уже не раз и не два, я ловила на себе этот испытующий, словно чего-то ждущий взор.
Исподволь он подводил меня к только ему известной цели. Меж тем ундина утешая, подсказала.
- Ты теперь и без грима сможешь сыграть дракона.
Утешила, надо понимать…
Дорога пошла под уклон. Нарыв на заброшенном поле недозрелой брюквы, мы честно разделили корнеплоды, и грызли их немного горьковатые бока, а на зубах еще долго скрипел песок.
Телле-кошмарик, налегая на потертое дышло, послушно тянул повозку в розовеющий румянцем рассвет, навстречу новым испытаниям.
МЕНЯ СНОВА ПРЕДАЛИ
…Эльфийская речь поначалу повергла меня в ужас, но, одновременно, и горячая волна радости окатила зардевшиеся щеки.
И сжав зубы, чтобы не подавиться воплем счастья, я уже готова была выпрыгнуть из телеги, и даже поставила на приступочку ножку, но её вид остановил меня.
Из-под истрепанного подола виднелась грязная лапа чудовища. Застыв в сомнениях, я осторожно выглянула в одну из прорех тента — неподалеку стояла маленькая группа эльфов и тихонько переговаривалась.
Я даже различила интонации и непередаваемые оттенки наречия синдар, голоса родных братьев…
Но я только поглубже спряталась, покрепче сжала руки в молитвенном жесте и застыла в ожидании. Их говор внезапно прекратился, послышались восклицания.
Не выдержав мук любопытства, я опять тайком выглянула наружу. Со стороны леса к эльфам бежала тоненькая изящная фигурка.
С громким смехом она бросилась в объятия одного из эльфов, покрывая поцелуями его лицо. Их окружили, смеясь и громко поздравляя.
- Выходит, они искали не меня?
И отвечая на этот вопрос, незнакомка повернулась ко мне лицом.
Я вздрогнула. Там на полянке, всего в тридцати шагах от меня, мой любимый муж, обнимался… со мной.
Нет, не с жалким существом, что сейчас сидело в телеге среди тряпок, нет, с Валинорской аранелью, блистающей молодостью и свежестью юности.
- «Все-таки, мы красивая пара.
Глупая мысль, не к месту пришла мне в голову.
- И зря говорили другие эльфы, будто мы, Вентрумы, — выскочки. Нет, они совсем не правы. Пожалуй, мы даже достойны стать эльфийскими королями.
Горячая кровь, огненным молотом била мне по сердцу.
-«Я должна пресечь эту ложь, выйти, сказать. И опозорить свой род, поставить в неловкое положение братьев, выслушать насмешки мужа, затем принять его сочувствие, смириться с его холодностью и безразличием.
А что скажет Ар-Трандуил, увидев меня?
Он и так сильно переживал когда я шлепнулась в грязную лужу»
Тихий голос нашептывал правильные мысли.
И я отвернулась.
Меж тем, та, вторая я, смеясь рассказывала спасителям о своих приключениях, походя вспоминая забавные случаи из прошлого, чем окончательно рассеивала сомнения в своей достоверности.
Дзин-Дин Капелька Росы, которая так легко могла принять любой облик, нашла мое счастье.
Я сама долгими вечерами выболтала ей все о перипетиях своей жизни.
- Ты не могла бы подвинуться?
Вот так, в момент наивысшей скорби, гоблину опять зачем-то понадобились штаны, и он молча рванул из-под меня первые попавшиеся.
- Эльфы, между прочим, уезжают.
Стараясь сделать безразличный тон, он, все же, украдкой вздохнул.
- Ты ничего не хочешь им сказать?
Я молча взяла лук, в колчане оставалось только три стрелы. Подержала, перебирая в пальцах их стройные гладко отшлифованные тела.
Посмотрела на спины уходящих. Рука Лега нежно обнимала мою (ну, почти мою) талию, и он так предупредительно ее поддерживал, что я опустила оружие.
- Ладно.
Гоблин со злостью взялся за вожжи и прикрикнув на тролля.
- Поворачивай.
Кошмарик надел хомут, и колеса запели немудреные скрипящие куплеты.
На обочине дороги вскоре начали попадаться крупные фиолетовые фиалки. Сначала по одиночке, затем дружными семейками, голубые елки в вечерних сумерках отливали густо чернильным оттенком, зимородок, сверкнув грудкой, уселся на ветку и без боязни уставился на меня.
Вдруг тролль споткнулся, выронил из неуклюжих лап оглобли и смешно запрыгал на месте.
От резкого толчка я врезалась лицом в жесткий передок, но ничуть не расстроилась: когда у тебя кожа испещрена уродливыми морщинами, шрамы даже украшают.
Но мысль лишиться главного двигателя нашего театра, однако, заставила меня, после серии воплей и ругательств, поинтересоваться и его состоянием.
Он показал мне разрезанную ступню, которая уже покрылась темной капающей кровью. Зачаровано глядя как багровые капли падают на песок, я враз застыла в алчущем ступоре — жажда, желание, неуемное стремление напиться и вновь почувствовать себя счастливой, забыть, разбить вдребезги все невзгоды.
Раздираемая множеством желаний, я сжав в кулаки руки, едва остановилась.
Прежние привязанности всколыхнули то, что я пыталась забыть.
И чем старательнее я напяливала на себя личину прекрасной принцессы, тем отвратительнее и безумнее становились мои устремления, но когда вокруг были эльфы, мне было проще справляться со своей темной сущностью, гораздо проще, а сейчас…
Я НАЧИНАЮ ПРЕВРАЩАТЬСЯ В ЧУДОВИЩЕ
- Давай помогу.
Бочком сползя с повозки, я незаметно облизнулась, и, стараясь скрыть свою радость, наклонилась над раной.
- Элфа. А ты уверенна, что именно так надо?
Сомневающийся гоблин, присел рядом на корточки, когда я уже была готова вонзить зубы в кровавую мякоть.
- Оттащи меня, пожалуйста.
Слабо попросила я.
- Подальше за повозку.
Оставшись одна, я несколько раз с силой ударилась лбом о край телеги.
- Опомнись!!!
Рассеченная бровь тотчас заныла и немного отвлекла, по телу прошла дрожь.
- «Кровь!!! Я так давно не пробовала крови, только капельку, никто и не узнает.»
ЛИШЬ ЧИСТЫЙ СЕРДЦЕМ ОДОЛЕЕТ ПУТЬ.
- Вот, я тут…
И, не зная как продолжить, протянула троллю пучок трав.
- Эти листья остановят кровь, а эти зарубцуют разрез… Да нет, не так.
Вздохнув, покорно положила в рот стебли кровохлебки и, морщась от её кислого привкуса, энергично заработала челюстями.
Всхлипывая, тролль уставился на меня, его глаза с непонятным беспокойством неотрывно следили за моим лицом.
- Не бойся, если немного пощиплет.
Опустившись на колени, я приложила измельченную лекарственную массу к ноге, и завернула её в широкий лист,
- Пару дней поболит и пройдет, а пока полный покой.
Тот только кивал.
- Двигаемся дальше?
- Никогда не думал, что буду ездовым гоблином, этот Кошмарик весит как медведь.
Увы, но мы все еще были очень далеко от цели.
Лиловый кузнечик, усевшись на тонкий стебелек сизой овсяницы, проводил нас взглядом.
- Остановись, Эльфи.
Выпевала его скрипочка. Гибкими стеблями опутывал ноги полевой вьюнок, словно стремясь остановить меня зелеными объятьями.
Отполированное годами тягловое ярмо давило на плечи, но с каждым шагом я становилась ближе к источнику своих несчастий, и теперь, не замечая усталости, упрямо ставила кривые ноги на песок дороги.
Кошмарик, столько дней возивший повозку, теперь наслаждался покоем и почти все время спал.
Гоблин молчал. Я тоже.