В воображении он трансформируется, в зависимости от того, каким я хочу его видеть в данный момент времени. В сети он стабильнее: два застывших старых фото, одно имя, парочка логинов, один электронный адрес.

Так бывает, что из тысяч промелькнувших лиц, тебя цепляет только одно (и не где-то на сайтах знакомства, а там где тебя интересует информация, а не люди). И так случается, что «после первого же предложения, не знаю уж какая там магия слов, их комбинация или таинственный, особый ритм, просто чувствуешь потребность общаться, потому, что этот ритм похожий на тебя, изнутри…». Знакомство состоялось.

Очень скоро, через месяц-другой, мы уже на «ты». Ты мой виртуальный друг, я твой. И все проще, понятнее, родственнее. А исчезновение кого-то одного из сети вызывают беспокойство и грусть.

И вот уже, когда мне особенно плохо, я бегу к клавиатуре и щелкаю по ней о своей тоске. И тогда он срочно превращается в «глупого, легкомысленного и сумасшедшего ангела» и «окутывает меня золотым коконом».
А когда я тяжело болею, он не только виртуальный друг, он становится добрым колдуном и окутывает меня золотым целительным облаком, чтобы мое «тело становилось здоровей, моложе и совершенней».

И когда мне просто хочется беспричинно плакать (разве с вами такого не бывает?), я снова щелкаю по буковкам, и утыкаюсь в его «жилетку». Он щедро позволяет мне это делать, несмотря на то, что считает себя «злобным, ворчливым и неприветливым…». Он становится рыцарем и упрятав меня за «несокрушимый и защищающий щит», терпеливо выслушивает мое всхлипывание и ждет, когда оно затихнет.

Мы никогда не встречались раньше и никогда не увидимся. Потому что есть между нами такая договоренность. Он объяснил это так: «никогда не увидимся, ты даже голос мой никогда не услышишь, потому что не хочу расстаться с сознанием, что есть на свете существо, которое, вызывает у меня такое трепетное чувство. Оно есть и, слава Богу. А еще и я ему чем-то интересен. Дай немножко пожить в этом состоянии». И я даю, даю, ибо сама еще хочу «пожить в этом состоянии». Он называет себя «невежественным и, в известной мере глупым». Хотела бы я, чтобы этот мир заполонили такие невежды и глупцы!

Он старается быть «честным до кончика хвоста», а мне и стараться для этого не надо. Если не честно, то какой в этом смысл?!

Он считает, что он для меня «лишь фантом, игра воображения, виртуальное нечто из компа, призванное стать неназойливым собеседником, пилюлей от хандры…». И тут он отчасти прав. Ведь бегаю же я к нему плакаться «в жилетку»?! Но только отчасти… Возможно, мое воображение и дорисовывает ему немножко роста и ширины в плечах, но я понимаю…

Разве смогла бы я рядом с каким-нибудь «виртуальное нечто» почувствовать себя «незаурядной, умной, редкостной редкостью, привлекательной и притяжательной; женщиной о которой мечтает каждый мало-мальски умный мужик; алмазом редкой чистоты; чудом, каких в природе не бывает…»?!

А еще «умной, чуткой, милой, содержательной, мягкой, теплой, нежной, глубоко чувствующей, потрясающей, очаровательной, изумительной, замечательной… И даже: «как воспаленный нерв его просверленного зуба, женщиной».

И только иногда, он нежно называет меня бестолковой. А себя называет «скупым», но ежедневно, щедро и терпеливо, помогает мне, разобраться в премудростях сайтостроения и самовыживания.

Я такой же как ты, разуверившийся… С кем или с чем его можно сравнить?! Я сказала бы — с солнечным лучиком. Сидишь в кромешной тьме (на чердаке, или в подвале) и вдруг в щель крыши или дверцы, пробивается один солнечный лучик. Всего один, но тебе уже не так темно и не так страшно. Этот лучик напоминание тебе, что есть где-то свет, солнце, тепло. И вдруг появляется надежда, что ты вырвешься к этому солнцу… И понимание, что просто надо набраться смелости и разобрать эту крышу или проломить эту чертову дверь. Просто надо еще немножко набраться смелости…
Вы спросите меня, отчего вдруг в подвале, на чердаке?! Но ведь так бывает, разве вы не знаете?! Жизнь — удивительная штука! Иногда ты на гребне волны, а иногда ты загнан под плинтус. И хорошо, если судьба сделает тебе такой подарок, изменит качество твоей жизни, даст этот лучик надежды,… того, кто вытащит тебя на свет.

И это совсем не страшно, что пугает такая мощная потребность в общении, что «ничто не мешают нам стабильно и монотонно скучать друг по другу». Это томительное чувство я и называю «предчувствием любви».

Я существую в сети и в его воображении. Он представляет меня изящнее, женственнее (фигурка, как песочные часы) и, конечно, моложе. В его глазах, я в сто крат лучше, чем есть на самом деле…

Мы могли бы не подойти друг другу по росту, по запаху, по голосу, по ритму… Но мы об этом никогда не узнаем, потому что мы никогда не встретимся. Мы так договорились.
Но мы подошли друг другу по одинокости, по утраченным иллюзиям, по потребности в нежности…

«…Всё не важно сейчас, обстоятельства, даты, люди
Монотонные мантры-будни, мир забывший про нас
Я такой же как ты, разуверившийся, уставший
Так обыденно растерявший все былые мечты…
И пускай седина на висках моих серебрится
Всё ещё у нас может сбыться, ты теперь не одна».