И так во всем… Рассмотрим, что угодно —
Обилие вещей влечет на дно…
Всё — вон! Пусть разум твой живет свободно,
На службе добродетели одной.

«Но, многое в науках так волшебно…
Порой, готов читать, открывши рот…» —
Стремиться больше знать, чем нам потребно,
Есть тоже невоздержанности род.

Погоня за наукой и искусством —
Удел самодовольных болтунов.
Дидим писал всю жизнь, и что там? — Пусто…
Хотя, четыре тысячи томов…

Читателей его я пожалел бы…
Он описал: откуда был Гомер,
Кто мать Энея, … Ум не уцелел бы,
Читай я ерунду без всяких мер.

Он прозвище имел — «медноутробный»…
Всё описал, что было (может быть)…
Но, если б даже знал я о подобном,
То, постарался б… поскорей забыть.

«Начитанным» считаться — стоит силы
И времени, дороже серебра.
Попроще звать себя я попросил бы…
Скажите мне: «Ты — человек добра.»

К чему мне Аристарховы пометки,
К стихам, что написал мудрец Гомер?
В них вижу только глупости объедки,
Для критиков грядущего пример.

Грамматик Апион прочел Гомера
(Тщеславен и большой антисемит)
В начале Иллиады встретил меру
Всей книги… Пусть Гомер его простит.

Измерь свой век! И вычти нездоровье,
Твой сон, дела… Все вычерпал до дна?
Осталось время с доблестью коровьей
Жевать чужую жвачку дотемна?!

Философы настолько опустились,
Что стали свойством слога дорожить.
И говорить так тщательно учились,
Что разучились, «как на свете жить».

Как много зла и лжи дает нам тонкость
Чрезмерная. Вот молвил Протагор:
Любая вещь (обманывай ребенка)
Сама в себе содержит сущный спор.

А Нафсифан: Что видим пред собою,
Быть может — существует, может — нет.
И Парменид: Все образы, гурьбою —
Едины, в них начало и конец.

Зенон Элейский — вещи уничтожил:
Есть бытие, вещей на свете нет.
Мегарцы, эритрейцы (путь проложен)
Как эхо повторяют это вслед.

Все это — чушь, похуже, чем искусства…
Там — пользы нет, а здесь — прямой ущерб:
Мне выколов глаза, лишают чувства
И отнимают истину вообще.