Смеркалось и сгущался цвет теней
от пепельного серого до сажи.
И он напротив думал не о ней.
Молчание чем дальше, тем странней
и тягостней ей становилось. Даже
казалось, имя прозвучало тут,
что у него каталось подъязычно,
как надоевший камешек во рту.
Не замечал он, что давно потух
окурок сигареты горемычный.
Она вскочила, нервно свет зажгла,
терпеть больную тишину не в силах,
с намереньем сослаться на дела