А ты идешь по набережной в май,
но в Ленинграде все пока что сыро.
На полках нет грузинского и сыра,
на проводах качается фонарь.
Мы жили здесь. В окаменевшем доме
сходились три проспекта, терся кот.
В твоих раздвинутых коленях грел живот
я, находясь в непроходящей коме.
И мы одни из тех, кто верит в «мы».
На пальцах по площадке пляшут зайцы,
по Эрмитажу бегают китайцы,
и ближе к лету разведут мосты,