Два путника поднимались в гору, неся равную поклажу на своих плечах. Подъём был крутой, и идти было тяжело.

Один путник начал уставать, второй взял часть его поклажи, чтобы облегчить ему путь. Но усталость снова одолевала путника. Второй взял ещё часть поклажи, но и это не облегчило путь первому. Второй забрал у первого всё, что отягощало его, но и это не спасло. Первый путник начал присаживаться, чтобы отдохнуть. Второй всё шёл и шёл, не торопясь, вверх, а первый сидел и молился Богу, прося у него силы и облегчения пути. Он молился утром, в обед отдыхал, потому что нещадно палило солнце, а вечером ложился спать, потому что сон смыкал глаза. Второй скрылся уже из виду, а первый всё просил сил и отдыхал, чтобы преодолеть подъём.

Через время он увидел спускающегося с горы человека, сияющего в лучезарном свете. Когда тот поравнялся с ним, путник, оставшийся внизу, прервал молитву и взглянул в глаза идущему. Он увидел, что у этого святого знакомый лик.

— Не ты ли поднимался со мной в гору? — спросил он.

— Я.

— Не ты ли нёс мою поклажу?

— Я.

— Почему ты так быстро достиг вершины?

— Потому что я больше шёл, чем отдыхал.

— А почему ты сияешь, как святой?

— Потому что там много света, и каждый, кто погружается в него, становится лучезарным.

— Я тоже хочу быть святым и лучезарным, тоже хочу излучать свет. И оставшийся у подножия путник попытался встать, но не смог. Слабость сковала его тело. И тогда он бросил упрёк Богу:

— Ты безжалостен к тем, кто без устали молится тебе, но помогаешь тому, кто идёт к тебе, не останавливаясь даже для молитвы. Ты даёшь свет идущему, оставляя во тьме молящегося. Ты несправедлив!

И тут же услышал глас Божий:

— Я никого не наказываю и никого не награждаю. Кто достигает обители моей, тот награждает себя сам. Только тот, кто трудится, видит результаты своего труда. Пусть вера в меня постоянной молитвой будет в каждом сердце. Пусть сердце произносит молитву, а человек трудится. Тогда и соединится высшее с низшим и победит гармония великий хаос.