«Я читал дневник немецкого солдата, который воевал под Сталинградом, попал в плен, а в 1953-м, здоровый и счастливый, вернулся домой. Потом в Западной Германии был издан его дневник. Он пишет:
«1 октября 1941. Наш штурмовой батальон вышел к Волге. Точнее, до Волги еще метров 500. Завтра мы будем на том берегу и война закончена».
«3 октября. Очень сильное огневое сопротивление, не можем преодолеть эти 500 метров. Стоим на границе какого-то хлебного элеватора».
«6 октября. Чертов элеватор. К нему невозможно подойти. Наши потери превысили 30 процентов».
«10 октября. Откуда берутся эти русские? Элеватора уже нет, но каждый раз, когда мы к нему приближаемся, оттуда раздается огонь из-под земли».
«15 октября. Ура, мы преодолели элеватор. От нашего батальона осталось 100 человек».
А дальше:
«Оказалось, что элеватор обороняли 18 русских, мы нашли 18 трупов».
Представляете? 18 трупов. И их штурмовал батальон.

Один из самых эффективных способов подорвать моральный дух государства врага — это убедить его граждан в том, что их родина ничтожна по меркам всего остального «цивилизованного мира».

Спасибо Вам, ветераны Великой войны! Спасибо Вам за еще одну весну!

Она несла ребенка на груди, то был сынок ее новорожденный. Расстрел и лагерь были позади, а впереди — путь, вьюгой занесенный… Чтоб выжил сын, она сняла жакет, потом в фуфайку сына замотала. И у берез, когда настал рассвет, чтоб сил набраться, на минутку встала… Разведка шла, а ветер стужу нес, в лицо солдатам липкий снег бросая. Вдруг, трое встали, видят -меж берез, стоит в рубашке женщина босая… Солдаты ахнули, вплотную подойдя, что это: призрак, явь иль навожденье. Под свист свирепый зимнего дождя, они застыли, стоя в изумленьи… В снегу, как статуя стояла Мать, рубашкою потрескивая звонко И мертвой, продолжала прижимать, к своей груди кричащего ребенка! Солдаты женщину зарыли в колкий снег, без шапок молча встали над могилой… Но выжил двухнедельный человек и крошечное сердце не остыло!!! Ушла разведка, а в Советский тыл — один вернулся строго по приказу, Он нес ребенка — и мальчонка жил! И не всплакнул в его руках ни разу.

Деда правнуки спросили, ясным майским днём:
Что ты голову понурил, пред святым огнём?
Ты ведь жив тогда остался, армии солдат,
почему же жизни этой, ты сейчас не рад?
Я не знаю, отвечал он, нет уж той страны,
за которую сражались, пала… без войны…
Те, кого судьба сроднила, в битве роковой,
чужестранцами вдруг стали, преданы Москвой…
Без прописки и гражданства — стали не нужны,
даром, кровь, что ль проливали, на полях войны!
Мы другими были, знаешь: русский и узбек,
белорус и украинец, думали —…
… показать весь текст …