«Вспомним вместе, дорогой зритель, о нашем древнем прошлом, о нашем убиенном отце — государе, сравним нашу теперешнюю жизнь с деятельной, созерцательно — величественной жизнью Государей наших…
Вспомним о них, подумаем о великой цене, которую заплатили они за нас и устыженные, но обнадеженные, взглянем на себя, на свою жизнь поглубже, построже. Вспомним о том, что мы — Великий христианский народ, а не стадо, массы, электорат…»

Павел Рыженко

Идея триптиха «Царская Голгофа» возникла у художника после поездки в Екатеринбург на могилу семьи Романовых. По приезде, уединившись в своей мастерской, Павел Рыженко сходу нарисовал три эскиза, которые, как видение, быстро возникли в его сознании. Мастер назвал их «Прощание с конвоем», «Александровский дворец. Заточение» и «Ипатьевский дом. Расстрел».

Картина Павла Викторовича Рыженко «Прощание Государя с войсками» написана в 2004 году. Перед нами предстаёт суровый зимний пейзаж. Войска Императорского конвоя, казаки, выстроены в несколько шеренг.

Государь Император Николай II обходит их, и прощается с ними, после своего отречения от Престола, 2 марта 1917 года. Исторически это событие датируется 8 марта, да и прощание происходило, быть может, и не на улице, а в здании казарм, или в Ставке.
Но художник выбирает суровую красоту Зимы, потому что она очень подчёркивает драматизм событий, о которых и повествует картина.

Первая часть «Прощание с конвоем» воплощает прощание царя со всем русским народом.
Художнику с удивительным психологизмом удалось передать всю трагичность момента.

Ставка в Могилёве.
Здесь ещё несколько дней назад Николай Романов был самодержцем всероссийским, правителем великой Империи. И, вот, он вернулся сюда, отрёкшись от престола, вернулся не Императором уже, а полковником Романовым, вернулся, чтобы проститься с дорогими своему сердцу войсками.

Согбенный, идёт он вдоль их молчаливого ряда, заглядывая в глаза каждому, ища в них не то поддержки, не то прощения…
А они в последний раз отдают честь своему Царю, которого не суждено им больше увидеть.

Бывший монарх прощается с людьми которые были верну Ему и служили, и охраняли. Он уже не их Главнокомандующий. Но и у Него в душе, и у них, сохраняются воспоминания, о днях, когда их Монарх, был среди них, на фронте и в тылу, в госпиталях. Многих он знает лично, кто-то из них служил, быть может, и его отцу, императору Александру III.

Кто-то из них молча смотрит на землю, кто-то открыто рыдает, кто-то падает Государю в ноги. Бросаются в глаза красные банты у некоторых казаков.
На заднем плане, стоит, кутаясь от ветра, представитель новой власти которому бывший конвой «передаёт» Государя. Теперь, он, этот представитель, будет его тюремщиком.
И видимо от осознания этого факта, той истины, что они фактически предают Государя, глаза у некоторых казаков опущены в землю.

Позади первой шеренги, на дереве уже висит красное знамя, но строй по-прежнему стоит под старым знаменем, под которым они ходили в бой на фронтах Великой войны, за Веру, Царя и Отечество.

На Россию движется страшная, непоправимая уже беда. Катит по ней, по определению Солженицына, роковое красное колесо…
Молох запущен, и его не остановить уже. Россия шагнул в бездну, и скоро она поглотит и её, и Государя, и верные ему войска…

И эту атмосферу надвигающейся, набирающей обороты катастрофы передаёт февральская вьюга, изображённая на картине.
Словно дымом, укутано мглою небо, ветер гнёт деревья, полощет знамёна, поднимает хлопья снега и швыряет их в лица русских воинов и русского Царя, заметает их, слепит глаза…