В обеденный перерыв в курилке швейной фабрики «Коминтерн» собрались механики и настильщицы раскройного цеха. Был понедельник и многие с трудом приходили в себя после бурно проведённых выходных и непомерных возлияний.
«Башка раскалывается…» — наладчик Гусаров, поставивший варить сосиски в электрочайнике, страдальчески окинул взглядом коллег, но ожидаемо ни в ком не нашёл сочувствия.
«Не мешал бы шмурдяк с пивом — голова не болела бы» — подленько усмехнулась низенькая уборщица Николаевна, которая сама всё воскресенье помирала на кровати от передозировки палёной водки.
«Довольно унизительно для взрослого человека сознательно употреблять отраву» — влез обычно молчавший практикант Сергуня и все с удивлением, а затем с плохо скрываемой враждебностью уставились на него.
«Ой, кто это голос подал? Желторотый птенчик курей учит, как яйца правильно нести» — грузная настильщица Нонна, у которой над верхней губой чернели волоски редких усиков недобро посмотрела на Сергуню.
«А ты, небось всё книжки читаешь да по театрам-музеям ходишь? Нет бы девку какую на свидание пригласить, да видно их и не было то у тебя, всё пятернёй своей обходишься» — уборщица Николаевна хихикнула и затянулась дешёвой сигаретой. Сергуня сразу потупился, обмяк и вполголоса произнёс: «Видите ли, всё дело в том, что я эльф». Установилась неловкая тишина. Сидевшие в курилке пожирали Сергуню глазами. Наконец Гусаров не выдержал и заржал: " Чё, ты оказывается тоже за воротник заливаешь, а скромного из себя строил? Или может ты этот, как их — солевой, на наркоте зависаешь? Ну, а какой ты эльф, светлый или тёмный?»
«Днём — светлый, ночью — тёмный» — ответил Сергуня.
«Вот дела!» — Нонна прыснула со смеху, но спустя несколько секунд уставилась глазами в пол и грустно сказала:» Раз уж пошёл такой разговор, то по правде говоря я гномиха».
Наладчик Гусаров выронил окурок из слюнявых губ, поёрзал на скамейке и звучно пробасил: " Из орков я, ну не урук-хаев, конечно, те элита, а так, обычный орк».
Стоявший у стены комендант Голубков сплюнул на пол и прошептал: " Я гоблин-падальщик».
«То-то я гляжу, что ты себе домой из кладовки давеча ящик гвоздей тянул» — саркастично отозвался Гусаров.
Накрашенная Илона Адова, пережившая трёх мужей и недавно вышедшая в четвёртый раз замуж томно затянувшись сигареткой промурлыкала: " А я суккуб».
«Так что же вы до этого все молчали?» — задал вопрос Сергуня.
Уборщица Николаевна поморщилась и ответила: " Сама я из кикимор болотных, да как тут признаешься? Сразу по учёным затаскают, опыты будут делать всякие, а то ещё и в психбольницу положат».
«Это да!» — многозначительно промычал орк Гусаров.
" Выходит, что среди нас и людей совсем нет?!» — недоумённо прошипела Илона.
«Вот ты кто?» — обратилась она к электрику Толику Нетронутому.
«Я то? Так это, водяной я! А директор фабрики Пётр Савельевич, между нами, так вообще некромант, я и посох колдовской у него в шкафу видел, когда в кабинете проводку чинил «.
«Фу ты, пронесло…» — с колотящимся сердцем подумал про себя Толик. Да и как было признаться, что ты человек, когда кругом одна нежить.