Сказка на пеньке. Розовый сон.
Сказка заблудилась в лесу. Вечер опустился быстро, как занавес, и всё вокруг стало серым, влажным, чуть дрожащим. Туман стелился по траве, обвивал корни, поднимался к ветвям, будто искал кого-то. Сказка села на пень — старый, мшистый, с трещиной, похожей на улыбку. Она дрожала, не от холода — от одиночества.
Вдруг из тумана выступил силуэт. Высокий, тонкий, с палочкой в руке. Он не шёл — скользил, как звук по струне. Сказка прищурилась: дирижёр. Настоящий. В цилиндре, с фраком, из которого струился дымок. Он кивнул ей, как старой знакомой, и взмахнул палочкой.
Из кустов вылетели светлячки — струнные. Цикады — духовые. Жучки — ударные. Даже капли росы начали дрожать в ритме. Лес зазвучал. Туман стал партитурой, воздух — залом, а пень — дирижёрским подиумом.
Сказка не знала, что делать. Она просто сидела, слушала, и чувствовала, как страх уходит, как внутри распускается цветок. Музыка была не громкой — она была точной. Каждая нота касалась сердца, как перо.
Когда всё стихло, дирижёр поклонился, исчез в тумане, а сказка осталась. Уже не потерянной. Уже не одна.
Розовый сон
Утро ещё не наступило, но туман начал редеть, как будто лесу стало тепло от вчерашней музыки. Сказка всё ещё сидела на пеньке, обнимая колени, и думала, что, может быть, она вовсе не потерялась — просто искала нужную ноту.
Из-за кустов выплыла розовая дымка. Она пахла лепестками, мёдом и чем-то неуловимо детским — как воспоминание о первом сне. Сказка потянулась к ней, и дымка обвила её, как шарф, как крыло, как приглашение. — Ты кто? — прошептала сказка. — Я Сон, — ответила дымка. — Не тот, что приходит ночью, а тот, что живёт внутри. Я розовый, потому что ты мечтаешь о добром.
Сказка закрыла глаза. Пень стал лодкой, туман — морем, а лес — небом. Она плыла сквозь ароматы, звуки, образы, которые не были ни снами, ни явью. Там были розы, которые пели, и бабочки, которые писали письма на лепестках. Там дирижёр играл на облаках, а сверчок дирижировал звёздами.
Когда она открыла глаза, всё было тихо. Пень — просто пень. Лес — просто лес. Но внутри неё осталась розовая нота. И она знала: путь найдётся. Потому что сказка, которая умеет мечтать, никогда не теряется.