Поручик Ржевский в гостях у классиков

Поручик Ржевский и Пушкин  — Александр Сергеевич, вы всё о любви да о дуэлях… — А вы, поручик, всё о балах да о Наталье Петровне. — Так это и есть любовь, только в действии!

Поручик Ржевский и Гоголь — Николай Васильевич, вы всё о мёртвых душах… — А вы, поручик, всё о живых телах. — Так я, батенька, практик, а вы — метафизик.

Поручик Ржевский и Есенин  — Сергей Александрович, вы как-то грустно о берёзках… — А вы, поручик, как-то весело о барышнях. — Так у вас — лирика, а у меня — лирика с продолжением.

Поручик Ржевский и Высоцкий  — Володя, ты поёшь, будто на краю… — А вы, поручик, будто в центре бала. — Так я иду по жизни вальсом, но с саблей за спиной.

Поручик Ржевский и Ахматова  — Анна Андреевна, вы так тонко чувствуете боль… — А вы, поручик, слишком громко её празднуете. — Так я не поэт, я — кавалер. У меня боль — в бокале, а не в строке.

Поручик Ржевский и Маяковский  — Владимир Владимирович, вы кричите в стихах, как на митинге. — А вы, поручик, шепчете, как в будуаре. — Так у нас разные аудитории: у вас — площадь, у меня — бал.

Поручик Ржевский и Толстой — Лев Николаевич, вы всё о нравственности… — А вы, поручик, всё о Наталье Петровне. — Так она и есть моя «Анна Каренина», только без железной дороги.

Поручик Ржевский и Цой — Виктор, ты поёшь, будто мир рушится. — А вы, поручик, будто он уже построен. — Так я живу в эпоху шампанского, а ты — в эпоху перемен.

Поручик Ржевский и Чехов — Антон Павлович, у вас всё про тоску, вишнёвый сад и невозможность счастья… — А у вас, поручик, всё про шампанское и Наталью Петровну. — Так у меня счастье возможно, пока в бокале есть пузырьки.

Поручик Ржевский и Цветаева — Марина Ивановна, вы пишете, будто сердце рвётся на ленты… — А вы, поручик, будто оно танцует мазурку.
 — Так я не рву — я приглашаю. И сердце, и даму.

Поручик Ржевский и Бродский — Иосиф Александрович, вы говорите с вечностью, как с соседкой… — А вы, поручик, с вечностью — как с фрейлиной. — Так я ей кланяюсь, а вы — спорите. Но оба — по-своему галантны.

Поручик Ржевский и Пелевин — Виктор Олегович, у вас всё как-то голографично: Будда, ФСБ и шаманы… — А у вас, поручик, всё как-то прямо: бал, сабля и Наталья Петровна. — Так я предпочитаю реальность без метафизических надстроек. Хотя шампанское — тоже иллюзия.

Поручик Ржевский и Быков — Дмитрий Львович, вы так страстно спорите с эпохой… — А вы, поручик, будто с ней танцуете. — Так я не спорю — я приглашаю. И эпоху, и даму.

Поручик Ржевский и Водолазкин — Евгений Германович, у вас всё про время, которое не линейно… — А у вас, поручик, всё про мгновение, которое длится до утра. — Так я живу в вечности бала, где прошлое — в вальсе, а будущее — в бокале.

Поручик Ржевский и Блок — Блок, батюшка, вы, говорят, на России женаты? — Да, поручик. Она — моя муза, моя боль, моя судьба. — Хм… А я, признаться, с ней только флиртую. Но страсть у нас — взаимная!
 — Вы не понимаете, поручик. Россия — это душа, это вечность, это трагедия. — А я-то думал, это барышня в кокошнике, с глазами как самовар!
 — Она — как призрак, как песня, как метель над полем. — Ага, и как рюмка водки на морозе — сначала жжёт, потом греет, а потом… не помнишь, где шинель оставил!
 — Вы всё превращаете в балаган. — А вы — в похоронный марш. Давайте лучше выпьем за неё, за Россию. Уж больно она у нас непредсказуемая — как дама на балу: то в слезах, то в пляске, то в революции!

Такой диалог — это столкновение романтического символизма Блока и гусарской иронии Ржевского. Один — влюблён в идею, другой — в жизнь. Но оба — по-своему преданы России.