Кеды под сосной, или хроника одного недоразумения

В селе Верхнебюрократическое, где даже козы ходили по расписанию, случилось происшествие, потрясшее местную администрацию до основания. Под сосной, у здания сельсовета, были обнаружены кеды. Не просто кеды, а подозрительно новые, с намёком на городское происхождение.
 — Это провокация! — заявил председатель Арон, вытирая лоб печатью. — У нас по уставу обувь должна быть либо валенки, либо галоши. Кеды — это либеральный заговор.

Врач районной амбулатории, доктор Пых, немедленно прибыл на место, вооружённый фонендоскопом и подозрением.
 — Кеды? Под сосной? — хмыкнул он. — Я знал, что всё от нервов. А это, возможно, от удовольствия. Венерическое дерево, не иначе.

Оксана, глава района, прибыла последней, потому что её график был составлен по фазам луны и утверждён в областном центре. Она долго смотрела на кеды, потом на сосну, потом на Арона.
 — Арон, — сказала она строго, — вы опять забыли согласовать с департаментом тени. Сосна не зарегистрирована как объект благоустройства. А кеды… кеды — это, возможно, символ.
 — Символ чего? — пискнул Арон, уже чувствуя, как под ним качается кресло.
 — Символ того, что даже под сосной можно быть свободным. Или хотя бы удобным.

В этот момент мимо проходил поэт Платон Шнуров, человек с лицом, как будто его всю жизнь рецензировали. Он записал всё в блокнот, вырвал страницу и, не дожидаясь аплодисментов, прочитал экспромт:

«Под сосной стоят кеды,
как упрёк бюрократии.
В них никто не идёт,
но все боятся, что пойдут.»

После этого в селе началась паника. Кеды были срочно обнесены ленточкой, сосну включили в реестр объектов, а Платона Шнурова вызвали на заседание комиссии по культурной безопасности.
 — Вы подрываете стабильность, — сказал Арон, уже бывший председатель, но всё ещё с печатью в кармане.
 — Я поднимаю поэзию, — ответил Платон, — а она, как известно, не знает границ. Особенно между клёном и сосной.

Доктор Пых предложил лечить всех стихами, но только в каплях. Оксана, глава района, задумалась над созданием «Музея кедов под сосной», но проект застрял на этапе согласования с департаментом обувной метафизики.

Тем временем кеды исчезли. Их не украли — они ушли. Сами. По направлению к горизонту, оставив за собой след из еловых иголок и недооформленных заявлений.

С тех пор в Верхнебюрократическом каждую весну под сосной собираются люди. Они молчат, смотрят на землю и ждут. А вдруг кеды вернутся. Или хотя бы поэт.

Глава IV: Комиссия прибыла. Кеды — исчезли.

На третий день после исчезновения кедов под сосной в село прибыла областная комиссия. В составе — три человека:

инспектор по культурным объектам с фамилией Капронов,

специалист по теням и зелёным насаждениям — мадам Плющ,

и третий — молчаливый, с блокнотом, которого все называли просто «из центра».

Они вышли из машины, осмотрелись и сразу заметили отсутствие кедов.
 — Где объект? — строго спросил Капронов, сверяясь с реестром. — У нас в документах значится: «Кеды, пара, под сосной, состояние — тревожное».

Арон, всё ещё надеявшийся на реабилитацию, бросился объяснять:
 — Они ушли! Сами! Без протокола! Я пытался задержать, но у них была решимость в подошве!

Мадам Плющ подошла к сосне, потрогала кору и заявила:
 — Сосна страдает. Её тень была смыслообразующей. Без кедов — она просто дерево.

«Из центра» молчал, но записывал. Потом он поднял глаза и произнёс:
 — Надо срочно восстановить экспозицию. Без кедов — нет концепции. Без концепции — нет гранта.

Оксана, глава района, предложила срочно организовать поисковую группу. Доктор Пых — провести сеанс гипноза сосне, чтобы она вспомнила, куда ушли кеды. Поэт Платон Шнуров — написать балладу «Одиночество обуви».

Комиссия уехала, оставив предписание:

Найти кеды.

Зарегистрировать сосну как «объект переживания».

Провести фестиваль «След под сосной».

С тех пор в селе каждый вечер читают стихи к коре, надеясь, что кеды услышат и вернутся. А сосна стоит. Молчит. Но, говорят, иногда вздыхает.

Глава V: Памятник Независимой Обуви

Прошло три недели с тех пор, как кеды ушли в неизвестном направлении, оставив после себя философский след и административный кризис. Сосна молчала. Поэт Платон Шнуров писал баллады, Арон пытался вернуть себе должность через шахматный турнир, а Оксана — глава района — решила действовать.
 — Мы не можем ждать, пока обувь вернётся, — сказала она на экстренном заседании. — Мы должны увековечить её свободу.

Так родилась идея памятника Независимой Обуви. Скульптор был найден быстро — местный мастер по гипсу и картофелю, господин Лепешкин. Он предложил концепцию: две кеды, стоящие на пьедестале из старых протоколов, с крыльями из архивных справок.

Открытие памятника стало событием года. Приехала та же областная комиссия, теперь уже с представителем по вопросам обувной идентичности. Доктор Пых произнёс речь о психосоматике шнурков. Платон Шнуров прочитал стих:

«Стоят кеды, как два героя, не ведом им страх и позор. Они — не просто обувь, они — народный укор.»

Арон пытался прорваться к микрофону, но был остановлен сосной, которая внезапно зашумела так, что все восприняли это как знак.

Памятник был освящён валерьянкой, обнесён лентой и внесён в реестр как «Объект культурной обувной автономии». С тех пор в селе Верхнебюрократическое каждый год проходит фестиваль «Шнурки свободы», где жители читают стихи, рисуют кеды и спорят о природе независимости.

А сосна стоит. И, говорят, иногда улыбается.

* * *