Крупные слезы, словно застывшие бриллианты, мерцали на её щеках. Его рука невольно потянулась вперед, желая стереть эту соленую печаль, но замерла в нерешительности. Казалось, одно неосторожное прикосновение разрушит тот хрупкий кокон, в котором она спряталась от мира, и осколки ранят их обоих. Это было бы равносильно признанию в собственной беспомощности перед той бурей, что сейчас терзала её душу.
Стоял, словно окаменевший, наблюдая, как по бледной коже струится безмолвная река горя. Ком, застрявший в горле, обжигал нутро яростнее раскаленного металла. Хотелось издать первобытный крик, вырвать с корнем волосы, лишь бы разделить ее страдание, сложить хотя бы часть этого непосильного бремени на свои плечи.
Но он хранил молчание. Инстинктивно чувствовал, что любое слово сейчас прозвучит фальшиво, пустой скорлупой, не способной облегчить боль. Ей нужно было выплакаться, освободиться от той змеи, что обвилась вокруг сердца. И он просто был рядом, даря ей это священное пространство тишины, где она могла быть собой, настоящей, без масок и лжи.
Вместо слов он робко приблизился и заключил ее в объятия. Нежно, почти невесомо, словно боясь разбить тонкий фарфор. Она открыла глаза, почувствовал что он прижал ее к себе. Прежде он не проявлял о ней заботу. Он был таким холодным, язвительным.
Она вздрогнула в его объятиях, словно испуганная птица, но не отстранилась. Наоборот, тихонько прижалась, и он ощутил, как ее тело сотрясается от беззвучных рыданий. Это была не истерика, а глубинная, выстраданная боль, копившаяся годами и теперь вырвавшаяся наружу. Он обнял ее крепче, позволяя ощутить твердость своей поддержки, нерушимость своего присутствия.
В этом объятии не было страсти, лишь сострадание и безграничная нежность. Он не ждал благодарности, не требовал объяснений. Просто был рядом, стеной, защитой, тихой гаванью в бушующем океане ее переживаний. И в этом молчаливом единении он чувствовал, что между ними происходит нечто важное, нечто, что навсегда изменит их отношения. Прошло несколько минут, но время словно остановилось. В этой тишине гулко звучало лишь ее прерывистое дыхание, да слабое биение его сердца. Он чувствовал, как постепенно напряжение в ее теле ослабевает, как боль понемногу отступает, оставляя после себя лишь изможденность и пустоту.
Когда рыдания стихли окончательно, она медленно подняла голову. Взгляд, заплаканный и потухший, встретился с его полным сочувствия и нежности взглядом. Она увидела в нем не осуждение или жалость, а лишь искреннее понимание и готовность разделить ее бремя. И это стало последней каплей, сломавшей барьер между ними.
В этом прикосновении было столько благодарности, столько невысказанных слов, что у него перехватило дыхание. Он накрыл ее ладонь своей, слегка сжал, давая понять, что он здесь, рядом, и никуда не уйдет.
И тогда она произнесла еле слышным шепотом: «Спасибо». Одно лишь слово, но в нем заключалось все: признание его доброты, благодарность за поддержку, надежда на будущее. Он не ответил, лишь слегка улыбнулся и прижался губами к ее волосам. Этот момент стал началом чего-то нового, чего-то светлого и чистого, рожденного из боли и сострадания.