Без права на покров.
Не тишина, а гул глухой в ушах,
Когда твой образ, призрачный и зыбкий,
Врывается в сознанье на часах,
Как острый нож в забытые пошибки.
Я слышу эхо собственных шагов
У запертых навек твоих ворот.
Любовь моя — без права на покров,
Без отзвука. Исчерпанный билет.
Твои глаза — бездонные миры,
Где светится холодная планета,
А я — пылинка, выброшенный шар,
Влекомый гравитацией рассвета,
Что не для нас зажжён. Пустынны дали.
Мои слова — лишь тени на стене,
Что шевелятся, тают и пропали,
Не тронув сердце, скрытое в тебе.
Так я брожу по лабиринтам чувства,
Где каждый поворот — тупик и боль.
Моя душа — израненное искусство,
Холст, поцарапанный сухою солью.
Ты — недоступный код, священный текст,
Который персты мыслей не прочли.
Моя любовь — измученный протест
Бездыханной, нескончаемо немой земли.
Вот шрамы чувств — невидимые знаки,
Где пульс затих в предчувствии конца.
Ты — как собор с заколоченными вратами,
А я — свеча у чёрного крыльца,
Что догорает в ветре одиноко,
Не осветив ни сводов, ни икон.
В груди моей — разбитое оконце,
Где стонет ветром брошенный балкон.
И этот стон — единственное право,
Что оставляют мне твои миры.
Моя любовь — сломанное древо,
Чьи корни ввысь, а ветви — в недра.
Она поёт, но голос беззвучен,
Как свет звезды, что умерла в пути.
Я — вечный пленник чувств неотлучных,
Обречённый вечность на пути
К тебе, которая не слышит зова,
Как не слышна планете глубина…
Мой мир — обломки тронувшего слова,
Что не дойдёт, где спит твоя весна.
А я всё жду… Хотя давно всё ясно.
Любовь моя — мост, сломанный на дне.
И только эхо шепчет неугасно:
«А вдруг отклик?… Нет, не во сне…»