Если бы меня спросили, когда я впервые понял, что технологии начали подшучивать над моей профессией, я бы, наверное, вспомнил тот день, когда пытался объяснить своей бабушке, что такое «нейросеть». Она, сидя в кресле-качалке, сняла очки, посмотрела на меня так, будто я только что предложил ей продать дачу за биткоины, и спросила: «То есть ты хочешь сказать, что машина может рисовать лучше, чем Ван Гог? Ну и где он теперь, этот Ван Гог?»

Я, конечно, промямлил что-то про «дополнение, а не замену», «творческий союз человека и алгоритма» и «искусство души» — стандартный набор фраз, которые мы, гуманитарии, вытаскиваем, как кроликов из шляпы, когда боимся, что нас выкинут на свалку истории вместе с пишущими машинками и магнитофонами.

Но потом я загрузил своё селфи в одну маленькую штучку под названием Nano Banana — и увидел, как из моей уставшей физиономии, запечатлённой при тусклом свете лампы над кроватью, через 4 секунды появилось фото, будто я только что вышел из фотостудии после двухчасового макияжа, с идеальным освещением, фоном как у президента и выражением лица: «Я знаю, о чём вы подумали, но я уже решил это за вас».

И тогда я понял: бабушка была права. Ван Гог, возможно, и не стал бы хуже рисовать. Но теперь он точно использовал бы Ctrl+Z.

Мы живём в эпоху, когда «сделай сам» перестало быть лозунгом для тех, у кого есть время, терпение и три свободных часа на YouTube-уроки по ретуши. Теперь «сделай сам» — это «напиши пару слов — и получишь шедевр». Не нужно знать, где находится слой, как работает маска или что такое кривые. Достаточно сказать: «Сделай меня красивой, но так, чтобы не было видно, что ты делал». И это работает.

Я не шучу. Недавно я превратил фотографию своей кухни — той самой, где на столе до сих пор стоит засохший лимон с прошлой новогодней вечеринки, — в интерьер из журнала Architectural Digest. Просто написал: «Добавь большой деревянный обеденный стол, вставь панорамные окна с видом на Альпы, замени плитку на тёплое терраццо, повесь современные светильники, убери лимон и вообще — сделай так, будто здесь живёт человек, который знает, что такое „ферментация“».

Через 7 секунд я смотрел на кухню своей мечты. А лимон исчез. Как будто его и не было. Как будто прошлогодние ошибки можно исправить одним предложением.

Это, конечно, вызывает тревогу. Я ловил себя на мысли: «А нужен ли я вообще? Может, мне просто сесть и молча наблюдать, как искусственный интеллект делает всё лучше, быстрее и красивее?»

Но потом я вспомнил одну простую вещь: технологии не заменяют творчество — они расширяют его границы.

Раньше, чтобы нарисовать портрет, нужно было учиться годами. Теперь можно описать, как вы хотите выглядеть, и получить результат. Но что вы опишете — зависит только от вас. Машина не знает, что такое ностальгия по детству, тревога перед встречей с бывшим или радость от найденных в кармане 500 рублей. Она не чувствует, но может воплотить, если вы сумеете это сказать.

И в этом — новая сила.

Теперь каждый из нас — режиссёр своей реальности.

Вы можете взять обычную фотографию пейзажа и превратить её в кадр из фильма Вонга Карвая. Селфи — в винтажную фотографию 1940-х годов, как будто вы только что вышли из чёрного лимузина в шляпе и с сигаретой. Свой старый диван — в центр дизайнерской гостиной с видом на Нью-Йорк.

И всё это — не магия. Не фокус. А просто текст.

Одно предложение — и мир меняется.

Я начал с малого. Загрузил фотографию своей собаки — Барни, дворняги с характером и шерстью, как у фризера после смены. Написал: «Сделай Барни героем книги в жанре фэнтези. Доспехи из переработанного металла, светящиеся глаза, он стоит на вершине горы, за его спиной — рассвет и армия кроликов-воинов».

Через 5 секунд Барни стал королём.

Я рассмеялся. Потом мне стало немного грустно. А потом я почувствовал вдохновение.

Потому что понял: я не теряю контроль. Я только что его обрёл.

Раньше, чтобы сделать что-то красивое, нужно было либо родиться с талантом, либо потратить годы на обучение, либо нанять кого-то, кто сделает это за деньги. Теперь достаточно вообразить — и сказать это вслух.

Или, точнее, написать.

Я попробовал превратить фотографию своей бабушки (ту самую, с креслом-качалкой) в рекламу бренда чая. Написал: «Создай рекламу для „Golden Leaf Tea“ с этим фото. Бабушка в теплом свитере держит кружку, за окном — снег, на столе — журнал, на подоконнике спит кошка. Текст: „Настоящее тепло — не в батареях“».

Результат выглядел как кадр из европейского фильма о счастье. Я отправил ей. Она ответила: «Ого. А где они снимали? У меня же нет такого окна».

Я ответил: «Мы снимали в будущем. Ты там уже знаменитость».

Она ответила смайликом с короной.

И тут я понял самое главное: мы больше не просто потребители контента. Мы — его авторы, режиссёры, художники, продюсеры. И у нас есть пульт от реальности.

Да, это звучит как реклама. Но это правда.

Я попробовал Nano Banana на Higgsfield — это как если бы кто-то встроил Photoshop, Midjourney и команду дизайнеров прямо в вашу фантазию. Вы говорите — она делает. Без сложных интерфейсов. Без курсов. Без страха нажать не на ту кнопку.

Просто: «Хочу, чтобы это выглядело так, будто я — герой обложки Vogue».
Или: «Убери этот фонарный столб с пейзажа, и пусть небо будет багровым, как в день апокалипсиса».
Или: «Сделай так, будто я снимаю рекламу Apple, но в кадре — мой кот, и он только что запустил ракету».

И это работает.

Не идеально? Перепишите запрос. Уточните. Поиграйте. Это как разговор.

И знаете, что самое удивительное?

Я стал чаще улыбаться, глядя на свои фотографии.

Потому что теперь они — не просто память. Это возможность. Возможность увидеть себя по-другому. Мир по-другому. Жизнь — в ином свете.

Мы привыкли думать, что технологии делают нас отстранёнными, холодными, зависимыми от лайков. Но иногда они возвращают нам игру.

Ту самую, когда в детстве вы брали палку и превращали её в меч, двор — в королевство, а соседскую собаку — в дракона.

Теперь вы можете это увидеть.

Не в голове. А на экране.

И, возможно, это и есть настоящий прогресс — не в том, чтобы всё делать за нас, а в том, чтобы позволить нам быть детьми, мечтателями, творцами — без страха быть непонятыми.

Так что да, я больше не боюсь, что меня заменит машина.

Потому что теперь у меня есть союзник.

Зовут его Нано Банан.

Он не ест бананы. Зато превращает ваши идеи в изображения — просто потому, что вы их сказали.

А я? Я наливаю кофе, открываю Higgsfield, загружаю фотографию своей утренней улыбки (с торчащими в разные стороны волосами) и пишу:

«Сделай меня человеком, который знает, что такое „ферментация“, и при этом выспался».

Через 3 секунды я буду выглядеть как главный редактор GQ.

Я улыбаюсь.

А теперь пойду будить Барни — у нас сегодня съёмка для обложки National Geographic: Собаки будущего.