Происхождение этнонима «монгол» до сих пор достоверно не установлено. Но если с происхождением до сих пор единства среди ученых не наблюдается, то вот с ранними упоминаниями монголов в различных источниках дело обстоит куда веселее.

В киданьских и китайских источниках XII века мы встречаем монголов под наименованиями мэнг-ку, мэнгули, мангуцзы, мэнгу го.

В частности, в Старой истории династии Тан (от 945 года) целую группу народов, обитающих на территориях Восточной Монголии, Внутренней Монголии и Северной Манчжурии авторы именуют общим экзонимом ши-вэй. Среди всех прочих шивэйцев отмечается народ под наименованием мэн-у ши-вэй, что, по мниению специалистов, и есть одно из наиболее ранних упоминаний монголов.
Или, например, в Истории государства киданей (Цидань го чжи, глава 22), за авторством китайского деятеля по имени Е Лун-ли, встречается указание, что с севера земли киданей граничат с владениями Мэнгули, которые описаны как кочующий народ, не имеющий общего правителя.

Ну да это я так, для разогрева. Вообще же, в рамках тематики татаро-монгольского нашествия на Русь, эта публикация будет посвящена тем сведениями, что сообщают нам русские летописные источники.

При подготовке к данной статье я понял, что обзор сведений летописных источников о татаро-монгольском нашествии невозможен без ознакомления с историей русского летописания в целом.

То есть, чтобы понять — где, в какой летописи, представлен тот или иной текст, откуда он попал в летопись и где был составлен впервые — необходимо раскрыть подробности летописных традиций, взаимосвязей и заимствований, привести результаты сотен исследований… Словом, в одну статью не влезет, хоть ты тресни. Поэтому вот вам ссылка на книгу «История русского летописания XI—XVIII вв» (В.К. Зибров), где рассматривается многовековая история русского летописания, анализируются творческие приемы авторов и составителей летописей и все такое. Читается легко, а полезной информации очень много.

И лишний раз (в десятый?) проговорим, что «татаро-монголы» как и «монголо-татары» — это всего лишь широко используемый в историографии собирательный термин, за которым, в частности, понимаются народы, которые пришли на Русь в составе Ордынского войска под командованием Батыя.

Термин татаро-монголы был введен в научный оборот в 1823 году, когда историк Наумов, использовал его для обозначения «монгол, называемых татарами». В последующие годы термин органично слился с другим понятием татарское иго, которое появилось в польской литературе еще в конце XV века.

Думаю, никому не надо объяснять, что народа включавшего в себя одновременно татар и монгол, никогда не было. Как было сказано в самом начале статьи, древние монгольские племена китайские хронисты называли мэнг-ку, мэнгули, мангуцзы, мэнгу го. И все они входили в состав единой кочевой общности, которую китайцы называли ши-вэй.

С VII по Х век эта кочевая общность активно расселялась, занимая обширные территории. Естественно, при этом старые племена дробились, а одновременно с этим возникали и новые. Из среды тех же шив-эй, откуда вышли монголы, выделились и татары. То есть татары — это родственники монголов, у них в далеких предках одни и те же племена, не больше.

В качестве самостоятельной группы татары впервые упоминаются еще в VIII веке и лет за сто они становятся настолько могущественны, что соседние уйгуры, как и жители Центральной Азии стали всех степняков с монгольских равнин называть татарами. Китайцам так же было до лампочки — сами татары-то им были знакомы, а тех кто появился после них, уже не особо отличали от предшественников. Поэтому китайцы тоже называли татарами всех, кто шастает по степям и не подлежит какой-то конкретной идентификации, ибо хрен их там разберешь. Оттуда же впоследствии термин татары добрался и до Руси и до Европы. А много лет спустя, когда более менее разобрались ху из ху, то поняли, что татары — это не только лишь все.
Письменные источники о монгольской империи. Факты, которых якобы нет.
Исторические заметки27 июля 2024

Как сложилась судьба непосредственно самого племени татар ни для кого не является секретом — их истребили, а вот их имя — татары — прижилось надолго. Настолько, что сейчас это имя носит всем известный тюркский народ.

В общем, думаю, и так уже понятно, что биться головой о стену, когда слышишь татаро-монголы — это не больше чем демонстрировать все признаки недостаточного образования. Хотя, уже сто (если не тысячу) раз, все растолковано, но по сей день вой стоит до небес.

Как б…ть у вас это получается? Каких-нибудь славяно-ариев мы, значит, признаем, как некий условный термин (Клёсов предложил в XXI веке?), за которым понимаются никому неведомые далекие предки прарусов (или еще кто), а термин татаро-монголы вызывает истерику? Как?!

Между тем вопрос — а где в летописях татаро-монголы? — оказался не только одним из наиболее тупых, но и наиболее живучих (наравне с генетикой монголов). Вопрос настолько туп, что начинаешь сомневаться в разумности его задающего. Хотя ведь именно для него в публикациях специально даются ссылки, чтобы он сам мог сопоставить данные различных источников, напрячь межушный ганглий и уже сложить два и два.

Но, как видим, даже с этим у современных отрицателей проблема. Объяснить её можно разве что физиологическим отклонением. Ведь помешать такой простой умственной операции может только биологический недостаток, когда операцию эту совершить буквально нечем — поскольку та извилина, которая должна отвечать за понимание столь простых вещей, не выросла вообще…

Как там в анекдоте: нет ножек — нет варенья?

Впрочем чего можно ожидать от тех, кто при всех своих познаниях ни разу не ответил ни на один вопрос к самой Великой Тартарии…
Пять вопросов к Великой Тартарии
Исторические заметки31 марта 2024

Пара слов о летописях вообще
Важно понимать, что книга в XIII веке — это штучный и далеко не дешевый товар Сам же факт существования собственного летописного «производства» — это вполне обоснованный феодальный понт.

Кроме того, летописные тексты служили еще и своего рода «страховкой», чтобы на данную конкретную землю не посягал какой-нибудь пройдоха из очень далёких родственников. Как говорится…

И даже если собственное летописание не давало железобетонной защиты от «памятного броска в голову», тем не менее это было документально закрепленное право того или иного феодала на территорию. И ежели памятный бросок таки случался, то наличие «докУмента» позволяло притесняемому обратиться, например, за поддержкой к другим уважаемым сеньорам, дескать, товарищи, помогите, законных владений разбойники лишают. Не бесплатно, но помогали.

Летописи не только рассказывали что когда происходило, но и указывали, например, кем именно и насколько непосильным трудом наживалось движимое и недвижимое имущество. И в чем конкретно этот непосильный труд заключался — кто город поставил, кто церковь возвел, а кто конкурента изысканно зарезал.

Не менее важно понимать, что сам летописец — такой же штучный «товар» как и книга. В массе своей это были представители духовенства (правда не всегда, среди галицко-волынских летописцев пристутствовали и светские персоны), которые не только писали, но в первую очередь и читали произведения своих коллег по цеху. Поэтому автор, понимая, что его работу будут читать другие летописцы, не мог позволить себе откровенно соврать. Как минимум потому, что это тяжкий грех (отец лжи — сам дьявол).

Да и коллеги не поймут. Хуже того — в другой-то летописи обязательно напишут что-нибудь непотребное, мол, оскотинился наш брат летописец из монастыря такого-то при таком-то епископе. Это ж позор несмываемый не только на себя, но и на начальство, в том числе на родного князя. Добро если просто с…нными тряпками на мороз погонят.

Когда вы слышите, мол, летописи подделаны, то знайте — утверждающий никогда не открывал ни одной научной работы по этой теме. Точка.

Нельзя забывать, что текстологический анализ любого памятника требует от исследователя достаточно широкого интеллектуального фона, без помощи которого текст не раскроет своего содержания, а если и раскроет, то в искаженном или упрощенном виде. Например, для изучения русского летописания XIII века необходимо по возможности знать все русские рукописи и памятники этого периода, а вместе с ними и произведения исторического жанра, созданные в это же время в других странах.

Исследователей русских летописей известно немало. Среди них нельзя не упомянуть монументальную фигуру Алексея Александровича Шахматова — филолога, лингвиста и историка, заложившего основы исторического изучения древнерусского летописания и литературы. Не менее весомый вклад в изучение русских летописей внесли и другие выдающиеся ученые: Лихачев, Приселков, Насонов, Черепнин, Лурье, Пашуто, Прохоров, Комарович и десятки (если не сотни) других, достойных как упоминания, так и восхищения.

Так что если хотите узнать — как происходит исследование летописей — пожалуйста приступайте к чтению серьёзной литературы. Некоторые авторы вам уже озвучены, остальных найдете сами.

Когда речь заходит о татаро-монгольском нашествии, то именно русские летописи становятся наиболее значимым письменным источником, откуда мы получаем ценнейшие сведения и узнаем подробности тех событий. Но в этой статье я решил рассматривать не сами летописи, а сразу их содержание.

1. Битва на реке Калке
Битва на Калке — это первое столкновение с монголо-татарами, которое произошло в 1223(4) году. Войска русских князей, объединившись с половцами, выступили против монгольского корпуса Джэбэ и Субэдэя и эпично проиграли. Сюжет, описывающий эти события, присутствует в нескольких летописях, например:

В Новгородской Первой летописи старшего извода. Текст доступен по этой ссылке.
В Ипатьевскаой летописи. Текст доступен здесь. Цифровая копия хлебниковского списка этой летописи на этом ресурсе
В Лаврентьевском списке

Повествование начинается со слов:

…по грехам нашим пришли народы незнаемые при Мстиславе князе Романовиче в десятое лето княжения его в Киеве. Пришла неслыханная рать, безбожные моавитяне, называемые татары, их же никто ясно не знает, кто они и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени они, и что за вера их. И зовут их татары. А иные говорят — таурмены, а другие — печенеги

Здесь видим прямое указание летописца, что рать неслыханная, а племя, вера и язык — незнаемые. При этом автор однозначно дарует непрошенным гостям эпитет безбожные моавитяне, то есть те, кого (по ветхозаветным сюжетам) запрещено принимать в «общество Господне».

Летописец отмечает, что кто-то называет пришедших татарами, кто-то таурменами, а кто-то печенегами. Что говорит о попытке тех, кто стал свидетелем нашествия, как-то индентифицировать агрессоров, опираясь на прошлый опыт.

Из текста Повести мы узнаем и про два татарских посольства, отправленных к русским князьям. Первые послы сообщили, что лично против них (русских) татары ничего не имеют, а против половцев — очень даже да.

Собственно приём крайне похож на тот, который монголы провернули, когда пришли к аланам. О тех событиях нам повествует, например, Ибн Ал-Насир. После того, как монголы убедили половцев, что к ним (к братьям-кочевникам) у них претензий нет, половцы бросили своих союзников алан и ушли. Аланы были разбиты, а монголы после этого принялись за покорение самих половцев. Собственно — разделяй и властвуй!

Нетрудно догадаться, что о вероломстве противника русские князья были уже осведомлены, так что первых послов попросту угрохали. После чего прибыли вторые послы, которые сказали, мол, раз уж вы первых посланцев наших зарезали и решили идти против нас, то дело ваше. Дескать, мы вас трогать не хотели, однако раз уж так сложилось…

Из повести мы узнаем о том, как был разбит передовой отряд монголов, которым командовал тысячник Гемябек. Остатки разбитого отряда отошли на Половецкий курган и попытались спрятать своего командира, зарыв того в землю.

А останокъ ихъ въбже въ курганъ Половецкий съ своимъ воеводою Гемябкомъ, и ту имъ не бысть помочи. И погребоша воеводу своего Гемябка живого въ землю, хотяще его ублюсти

Но их нашли, Гемябек был пленён, а после половцы его выпросили себе на растерзание. Когда же встретились с основным войском противника и вступили в бой, то…

побегоша не успевъше ничтоже Половци назадъ, и потъпташа бежаще станы русскыхъ князь, не успеша бо исполчитися противу имъ

и съмятошася вся, и бысть сеця зла и люта

Далее мы узнаем о трехдневной осаде лагеря Мстислава Романовича, который огородился колами-повозками, о предательстве бродников, о сдаче русских князей в плен и их смерти под досками пирующих татар.

2. Повесть о нашествии Батыя
Собственно описание самого вторжения татаро-монголов на Русь. Сюжет, повествующий об этом вторжении является ярким примером того, как древнерусская литература откликнулась на монголо-татарское нашествие, а именно на события 1237−1240 годов.

Исследователи отмечают минимум три версии повествования, каждой из которых присущи те или иные особенности, связанные в первую очередь с традициями летописания:

Центрально-русская версия раскрывается в Лаврентьевском списке
Южная — в Ипатьевской летописи
Северная версия находит свое отражение в Новгородской первой

Сведения из летописей Новогородской первой и Ипатьевской считаются более ранними, в то время как текст Лаврентьевской летописи, как убедительно доказал в своем исследовании Г. М. Прохоров, носит компилятивный характер и по всей видимости, был написан несколько позднее.

Другие же летописи в той или иной мере следуют одной из указанных выше версий.

Есть мнение, что «Повесть о батыевом нашествии» — это скорее историографический конструкт, объединяющий все сведения о тех трагических событиях, обнаруженные в русских летописях, однако, нельзя не отметить, что Повесть имеет явные признаки самостоятельного литературного произведения, возникшего в первой половине XIII века. Об этом говорит как минимум обособленный характер повествования, который выделяется на фоне окружающих летописных известий. Это и ряд других признаков в свою очередь позволяют сделать вывод в пользу независимого происхождения Повести. Впрочем единого мнения на этот счет пока не существует, а исследованию Повести о батыевом нашествии посвящены сотни работ, здесь не стану широко освещать этот вопрос — любопытные найдут сами.

Из текста повести мы узнаем, что первой жертвой войска монголо-татар в 1237 году (декабрь) становится Рязань.

пришли из восточных стран на Рязанскую землю лесом безбожные татары, и начали завоевывать Рязанскую землю, и пленили ее до Пронска, и взяли все Рязанское княжество, и сожгли город, и князя их убили (Лаврентьевская)

Окаянные татары зимовали около Черного леса и отсюда пришли тайком лесами на Рязанскую землю во главе с царем их Батыем (Новгородская)

Придоша безбожнии Измалтн преже бивъшес со кнзи Роускими на Калкохъ быс первое приходъ ихъ на землю Рзаньскоую и взша град Рзань копьемь изведше на льсти кнз Юрь и ведоша Прыньскоу б бо в то врем кнгини его Прыньскы изведоша кнгиню его на льстн оубиша Юрь кнз и кнгини его и всю землю избиша (Ипатьевская)

Чтобы представить себе масштаб этой Повести, рекомендую к прочтению её текст. Из повествования нам становятся известны почти все этапы батыева похода на Русь. Как ни странно, но они совпадают со сведениям Рашид ад-Дина. Интересно это он у наших летописцев подсмотрел или ему Ватикан надиктовал?

После разгрома Рязани же:
рассеялись татары по всей земле Владимирской, одни пошли к Ростову, иные погнались за великим князем в Ярославль и к Городцу, и пленили все города по Волге до самого Галича Мерьского; а иные пошли к Юрьеву, и к Переяславлю, и к Дмитрову, и взяли эти города; а еще иные пошли и взяли Тверь, и убили в ней сына Ярослава, И все города захватили в Ростовской и Суздальской земле за один февраль месяц, и нет места вплоть до Торжка, где бы они не были

Но всю историю татаро-монгольского погрома здесь пересказывать не стану, наша задача всего лишь указать на источники. И я на них указал. Дальше читаем сами.

Тем кому интересен более обширный рассказ (с опорой на источники), рекомендую неплохую книгу Русь: от нашествия до «ига». Читаем, просвещаемся. Книга хоть и не лишена некоторых спорных трактовок и моментов, тем не менее способна сформировать достаточно четкую картину произошедшего и подковать в вопросе татаро-монгольского завоевания Руси. Без всякой там пыжиковщины или великотартарщины.
Как-то так они пришли

3. Повесть о разорении Рязани Батыем
Сама Повесть существовала как самостоятельное произведение и лишь позднее была включена в состав летописных текстов, среди которых Новгородская первая летопись (текст) отображает содержание Повести наиболее точно. В Новгородскую же летопись текст попал из утраченного для историков Рязанского свода.

Как отмечают специалисты, Повесть о разорении Рязани — это в первую очередь произведение литературы, и уже во вторую исторический источник. Дело в том, что текст составлен в полном соответствеии с жанром, который так и называется «летописная повесть» и содержит все присущие такому жанру черты — изложение обстоятельств смерти князя, плач по нему, погребение, похвала умершему. Собственно в такой же структуре создана и Повесть, с той лишь разницей, что главный герой — это все Рязанское княжество.

Не лишена Повесть и неточностей, которые впрочем уже выявлены. А начинается она так:
…пришел безбожный царь Батый на Русскую землю со множеством воинов татарских и стал станом на реке на Воронеже, близ Рязанской земли. И прислал в Рязань к великому князю Юрию Ингоревичу Рязанскому послов без пользы для дела, прося десятины во всем: в князьях, и в людях всех сословий, и во всем

Далее мы узнаем, что князь Рязанский Юрий Ингваревич обратился за помощю к великому князю Владимирскому — Георгию Всеволодовичу, но тот отказал в помощи, потому что хотел сам в одиночку сразиться с Батыем.
Узнаете? Это она — Лаврентьевская летопись

Тогда Юрий Ингваревич решает отправить Батыю дары, чтобы уберечь рязанскую землю от разорения и отправляет в ставку хана с этой ответственной миссией своего сына Федора. Батый дары принял, но в его планы явно не входило убираться восвояси.

Царь Батый, лукавый и немилостивый по своему язычеству, обуреваем плотской страстью, сказал князю Федору Юрьевичу: «Дай мне, князь, познать красоту твоей жены!» Благоверный князь Федор Юрьевич Рязанский засмеялся и сказал царю: «Не годится нам, христианам, приводить тебе, нечестивому царю, своих женщин на блуд,— когда нас одолеешь, тогда и будешь властен над нашими женщинами»

Собственно Федора тут же убили, а войско хана двинуло на Рязань. Жена Федора по имени Евпраксия, узнав о смерти мужа, выкинулась из окна своего высокого терема вместе с сыном Иваном на руках. Разбилась, понятное дело, насмерть.

Великий же князь Юрий Ингваревич, собрал войско и двинул навстречу Батыю. Как сообщает Повесть войска встретились у границ рязанского княжества (битва на реке Воронеже — в реальности этого сражения, впрочем, имеются справедливые сомнения). Русские бились так, что:

все войска татарские подивились твердости и мужеству рязанского воинства. И едва одолели их сильные полки татарские

Батый же, видя гибель многих своих полков и из числа богатырей татарских много убитых, начал сильно скорбеть и ужасаться. После чего разгневался и:

начал воевать Рязанскую землю, повелев бить, и сечь, и жечь без милости. И город Пронск, и город Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей убил без милости

Рязань сопротивлялась пять дней, на шестой город пал. После того как город был разорен:
…не осталось во граде ни одного живого, все заодно погибли и одну на всех чашу смертную испили. Не осталось там ни стонущего, ни плачущего: ни отца и матери по детям, ни ребенка по отцу и по матери, ни брата по брату, ни по родным, но все вместе мертвыми лежали

Интересно, стоит ли сейчас спрашивать про монгольские гены, которые должны были обязательно остаться после завоевания?

Данное произведение — единственное, где встречается личность Евпатия Коловрата и описывается его подвиг, когда он с небольшой дружиной догнал войско Батыя на пути в Суздаль и вступил с ним в бой. В других источниках этот персонаж нигде больше не фигурирует, здесь же он представлен натуральным терминатором, который нехристей крушил пачками. Справились с Евпатием только тогда, когда тяжелую артиллерию подогнали — стенобитные орудия. Сам Батый, дескать, был настолько потрясен, что отдал тело погибшего Коловрата его воинам, оставшимся в живых, и отпустил их восвояси.
Человек вроде как вымышленный, а памятник ему как настоящему поставили. Впрочем и Чебурашке тоже поставили, так что никаких претензий

Повесть о разорении Рязани Батыем оказала огромное влияние на последующую древнерусскую литературу, в частности на такие произведения как Задонщина и Сказание о Мамевом побоище и другие

4. Слово о погибели Русской земли
Как мы все прекрасно знаем, татаро-монгольское нашествие было придумано, чтобы скрыть Великую Тартарию (ну или освободительную борьбу против зловредной жидо-масонской религиозной ереси).

Ежели так, то должны же существовать хоть какие-то намеки на это. Однако даже отрывки текстов, например такой как Слово о погибели Русской земли, не даёт нам никаких иных сведений, кроме тех, что мы и так знаем из летописей.

Отрывок этот — часть не дошедшего до нас произведения, посвященного монголо-татарскому нашествию на Русь и датируется периодом с 1238 по 1246 год. «Слово» описывает величие и могущество Русской земли. Что характерно, земля Русская есть, а вот Великой Тартарии тут нет…

О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская! Многими красотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источниками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, бесчисленными городами великими, селениями славными, садами монастырскими, храмами Божьими и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!

Описаны и народы, окружающие Русь и отношени с ними:
Отсюда до угров…/ до ляхов…/до чехов…/до ятвягов…/ до литовцев…/ до немцев…/ до карелов…/ до Устюга, где обитают поганые тоймичи, и за Дышащее море; от моря до болгар…/ до буртасов…/ до черемисов…/ до мордвы — то все с помощью Божьею покорено было христианскому народу, поганые эти страны повиновались великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю киевскому, деду его Владимиру Мономаху, которым половцы своих малых детей в колыбели пугали.

Заканчивается текст так:
И в те дни,— от великого Ярослава, и до Владимира, и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя владимирского,— обрушилась беда на христиан…

«Слово» дошло до нас в двух списках XV и XVI веков. Как видим, в тексте есть упоминание князя Ярослава и его брата Юрия, которые указаны как «нынешние», то есть живущие во время составления текста, что как минимум позволяет говорить о том, что написан он был не позднее 1246 года (года смерти князя Ярослава) Юрий погиб еще раньше в битве на реке Сити в марте 1238 года.

5. Слова и поучения Серапиона Владимирского
Монах Киево-Печерского монастыря Серапион был свидетелем татаро-монгольского вторжения. Всего известно пять «слов», первое из которых датируется годами татаро-монгольского вторжения, остальные же относятся к последним годам его жизни. Умер монах в 1275 году.

В первом его «слове» упоминается землетрясение и последовавшие после него беды. Что характерно, в других источниках, которые тоже представлены в этой статье, так же встречается землетрясение, которое произошло между первым столкновением русских князей на реке Калке в 1223 и вторжением Батыя в 1237 году. А случилось оно в мае 1230 года.

В связи с этим нетрудно догадаться о ком говорит проповедник в первом «Слове»:
И все равно не покаялись мы, пока не пришел на нас немилостивый народ, как наслал его Бог; и землю нашу опустошили, и города наши полонили, и церкви святые разорили, отцов и братьев наших перебили, над матерями и сестрами нашими надругались

Обратите внимание — не гражданская война, растерзавшая Великую Тартарию, не избавление от происков Западной хунты, а немилостивый народ, который землю опустошил. В связи с этим не менее примечательно и «второе «Слово», красочно описывающее то самое «иго», которого как мы все прекрасно знаем, конечно же не было:

Не пленена ли земля наша? Не покорены ли города наши? Давно ли пали отцы и братья наши трупьем на землю? Не уведены ли жены наши и дети в полон? Не порабощены ли были оставшиеся горестным рабством неверных? Вот уж к сорока годам приближаются страдания и мучения, и дани тяжкие на нас непрестанны, голод, мор на скот наш, всласть хлеба своего наесться не можем, и стенания наши и горе сушат нам кости

Странным образом ордныское ярмо и пережитый ужас присутствуют и в третьем «Слове»:

Видев наши прегрешенья умножившимися, видев нас, его заповеди отвергших, предзнаменований много явив, много страха насылал, много рабами своими поучал — и ничем не смог нас наставить! Тогда навел на нас народ безжалостный, народ лютый, народ, не щадящий красоты юных, немощи старых, младенчества детей; воздвигли мы на себя ярость Бога нашего…

Разрушены Божьи церкви, осквернены сосуды священные, честные кресты и святые книги, затоптаны священные места, святители стали пищей меча, тела преподобных мучеников птицам брошены на съедение, кровь отцов и братьев наших, будто вода в изобилье, насытила землю, сила наших князей и воевод исчезла, воины наши, страха исполнясь, бежали, множество братии и чад наших в плен увели, многие города опустели, поля наши сорной травой поросли, и величие наше унизилось, великолепие наше сгинуло, богатство наше стало добычей врага, труд наш неверным достался в корысть, земля наша попала во власть иноземцам: в поношение мы были живущим окрест земли нашей, в посмех — для наших врагов, ибо познали, будто небесный дождь, на себе гнев Господень!

Эти слова сказаны лет сорок спустя, после того как Русь оказалась под властью Орды.

Заключение
Приведенными выше текстами и Повестями список точно не может быть исчерпан. Мы еще не упомянули сохранившиеся до наших дней документы монгольской дипломатии и многое другое.

Тем кто воспылает желанием тут же блеснуть интеллектом и вывалить в комментарии изрядно пропахших нафталином десять святых вопросов к татаро-монгольскому нашествию, сразу же рекомендую отправляться читать уже давно опубликованные статьи. Список прилагается: