В нём всегда видели какую-то загадку, какой-то тайный и скрытый смысл. Но так и не разгадав его, объявили трактат просто «философским произведением».

Его переводили сотни раз на десятки языков: сухо и построчно, литературно и художественно-высокопарно, стихами и прозой. Но ни идеального перевода, ни тем более идеального понимания так и не удалось достичь.

В начале 90-х XX в. стало понятно, что тот вариант, который мы имеем перед собой, — довольно поздний текст и обнаружены более ранние варианты.

Значит, мы подошли к самому центру древнего таинства, который ещё предстоит разгадать.

Так в чём же его скрытый смысл? И можем ли мы разгадать это послание, пришедшее из тысячелетней древности?

Этот текст действительно является одной из центральных книг всей китайской духовной традиции, он переиздавался и переводился сотни раз, он известен в десятках вариантов, но до сих пор в нём много загадок, а споры не прекращаются и по сей день.

Кем был Лао-цзы — мистиком, посвящённым в древнейшие таинства, суть которых передал в трактате, или скромным «хранителем архивов», который лишь просто записывал чьи-то слова?

Да и существовал ли Лао-цзы вообще? Были ли у него ученики и школа?

Тот «Дао Дэ Цзин», который известен сегодня во всём мире, — довольно поздний вариант текста, он составлен во II в. до н. э., сам же Лао-цзы жил, как считается, в VI в.

За четыреста лет многое в тексте должно было измениться. Можно ли узнать, как выглядел этот мистический текст изначально? И что он представлял из себя — обычный текст духовных наставлений или запись тайных посвящений и ритуальных формул?

В течение долгого времени «Дао Дэ Цзин» пытались разбирать с точки зрения некого «философского даосизма» в противоположность даосизму религиозному.

Но никакой «философии» в нём, равно как и вообще в большинстве китайских текстов, на самом деле нет. Есть лишь сборник религиозных молений, оккультных формул, народных поговорок, медитативных описаний.

Всё это стоит достаточно далеко от философии и напрямую сопрягается именно с ранней мистической практикой Китая.

И всё же этот трактат не является собранием отвлечённых афоризмов или абстрактных философских идей, равно как и не является просто изложением взглядов некого Лао-цзы.

«Дао Дэ Цзин» представляет собой набор посвятительных формул и речитативов, которые активно использовались в ритуалах VII–V вв. до н. э.

Сами ритуалы постепенно трансформировались или исчезли совсем — об их конкретном содержании мы можем лишь догадываться.

Набор посвятительных формул обрёл свою самостоятельность, и вполне возможно, что уже сам Лао-цзы не предполагал его изначального истока.

На первый взгляд, «Дао Дэ Цзин» кажется чрезвычайно абстрактным, прерывистым в ряде своих параграфов. Для древнекитайской мысли такой стиль изложения нехарактерен.

Например, Конфуций в «Лунь юе» («Суждения и беседы») учит вполне конкретным вещам, даёт советы праведной жизни и даже рассуждает о правилах питания и сельскохозяйственных работах.

«Чжуан-цзы» представляет собой в одной своей части набор притч (т. е. дидактически заострённых историй), в другой же части излагает некую раннюю доктрину Дао.

В «Дао Дэ Цзине» в противоположность этому нет, за редким исключением, никаких поучений и тем более конкретных советов. Парадоксальным образом «Дао Дэ Цзин» ничему не учит — он скорее создаёт образ учителя.

Количество переводов «Дао Дэ Цзина» на западные языки поистине колоссально, никто не возьмётся подсчитать точное количество таких изданий. Обычно называется число от 120 до 200 изданий текста вне Китая.

Первые переводы трактата на европейские языки появились уже в конце XIX в… Вероятно, первым переводом стала работа Дж. Чалмерса «Размышления о метафизике, вежливости и морали «Старого философа» Лао-цзы, вышедшая в 1868 г. в Лондоне, за ней последовали переводы Ф. Балфура (1884), Г. Джайлса (1886) и, наконец, Дж. Легга (1891).

По своему культурному отклику в восточной и западной традициях с «Дао Дэ Цзином» может соперничать лишь Конфуций.

Но если Конфуций почитается именно как самостоятельная личность, то «Дао Дэ Цзин» порой заслоняет личность самого Лао-цзы. И в этом смысле «Дао Дэ Цзин» становится универсальным текстом.

И теперь наша задача понять не то, что написано Лао-цзы, а то, о чём он умолчал, понять сам тайный язык мистической традиции.